Юный Натуралист 1974-07, страница 48

50

И вот, когда мы уже думали, что так ничего и не найдем, и собрались радировать на базу, чтобы за нами прислали вертолет, наш олешек Алешка помог нам, да еще как!

Место, которое мы выбрали для отдыха, было не только красивым, но и удачным для рыбной ловли. Река здесь текла по узкому, усеянному крупными камнями руслу и в двух местах, особенно узких, падала с небольших порогов. У каждого из этих порогов образовался как бы водопад. Вот тут-то и ловились замечательные рыбы — таймени, хариусы, ленки.

Так прошло три дня, и соскучились мы по нашему олешку Алешке. Спросили каюра. Каюр говорит:

— А что ему, вашему Алешке, он все в тайгу бегает, все в одно место, даже свою тропу протоптал. Наверное, богатое грибное место нашел.

Пошли по тропе, которую нам каюр указал, и Лапчика с собою позвали — с ним не собьешься со следа. Шли, шли, смотрим, что же это такое — олешкин след выходит из тайги и тянется к берегу, а там на камнях пропадает. Разве усмотришь теперь, куда шел олешек?! Но мы не растерялись, с нами ведь был Лап-чик. Пустили вперед Лапчика. Идем. Дошли до поворота, вышли за поворот. И тут-то увидели необыкновенную картину.

Наш таежный житель олешек Алешка взобрался по крутому каменному обрыву, как кавказский тур, стоит на скале, головку гордо поднял, копытцем ударяет о камень. Постучал, постучал в одно место, а потом мордочку туда опустил, что-то там не то ищет, не то ест в расщелине.

Вы знаете, что там оказалось? Небольшой родничок. На первый взгляд, самый обыкновенный родничок, каких немало по берегам рек. Родничок даже и не показывался из-под камней и пропадал в камнях, так что, если бы не Алешка, не увидеть его нам ни за что. Вода в роднике была чистая-чистая, как весною, когда тают сосульки, но на вкус соленая. Не просто соленая, а с разными привкусами, как минеральная вода.

Главный геолог нашей экспедиции, как только попробовал воду, сразу сказал: «Это удача!» К вечеру были готовы анализы. В воде олешкиного родничка оказалось очень много полезных веществ. Мы нашли место для разведочной буровой, выполнили свою задачу.

И знаете, в очень важных документах, в планах, отчетах буровая вышка, которую поставили на месте родничка, так и называется: «Олешкина буровая».

Д. Костров

ВЕСЕАЫЙ ПОПУТЧИК

Отправился я как-то порыбачить на дальние боровые озера. Ночь выдалась голубая, тихая. -Ни зверь, ни птица не нарушали лесного безмолвия. Теплом и покоем дышала усталая песчаная дорога. Кряжистые сосны с мохнатыми стволами, отдыхая от дневного зноя, стояли по сторонам притихшие и умиротворенные, зарывшись разогретыми корнями в прохладные мхи. Тусклыми искрами проблескивали из травы разноцветные светлячки. И хотя шаг был неторопливый, прогулочный, настроение мечтательное, все же за пять ходовых часов по раскатанным машинами дорожным пескам и коряжистым окольным тропинкам я совсем умаялся. Разбирать в сумеречной полутьме накатанный след и обходные пешие тропинки, разбежавшиеся тут и там, помогал мне неяркий ущербный месяц, путь на север показывала высокая Полярная звезда, приближение утра возвестила проблеснувшая между шершавых стволов звезда-зарянка. И следом за нею, словно выдержав музыкальную паузу, грянул дружный птичий хор.

Первой подала мелодичный, окрашенный голос из сырой низинки осторожная иволга. В ответ ей где-то совсем близко от меня, кажется, вот за этой изогнутой сосной с раздвоенной вершиной, веселой скороговоркой щебетнула бойкая синица. Кукушка медленно и плавно принялась отсчитывать музыкальные такты. И скоро весь лес, насколько может слышать ухо, зазвучал разноголосой утренней перекличкой.

Трели, посвисты, щебетанье смолкли так же неожиданно, как и возникли. Но потом звучно ударил по стволу дятел. Стряхивая с веток подсохшую хвою, откуда-то сорвалась, забила крыльями и затрещала сорока. Замелькали среди зелени красногрудые малиновки и разноцветные синицы. И процедилась между сосен заря.

Мне нужно было поторапливаться. С укромных тропинок я выбрался на дорогу, густо присыпанную текучим песком. И тут только заметил, что иду я по ней не один. Какое-то серое существо, еще неясное в занимающемся рассвете, двигалось по ней в том же направлении, куда держал я путь. Оно опережало меня не более чем на два десятка шагов.

Я присмотрелся — лисенок. Маленький, нолуоблинялый и тощий, в первый момент он показался мне одичалой домашней кошкой, завезенной неведомо кем