Юный Натуралист 1974-08, страница 20

23

Арий Камень

Арий Камень — один из Командорских островов. Он настолько мал, что на редкой карте найдешь его. Но именно к этому крошечному островку и направлялся почтовый наш катеришко, подпрыгивая на каждой волне, продираясь сквозь привычный и надоевший всем туман.

Из темной, непрозрачной воды торчали отполированные морем камни. Одни из этих камней были пустыми, на других лежали черные блестящие туши — морские львы. Львы что-то трубно кричали, переговаривались друг с другом, потом прямо с высоты бросались в воду, потом снова взбирались на камни, помогая себе широкими сильными ластами.

Вдруг сильно и резко подул ветер. Словно мокрой кистью размыл он стену тумана, и впереди прямо из океана выросла белая пирамида. Так вот ты какой, Арий Камень!

Острые скалы громоздились со всех сторон, остров казался неприступным, и от одного только вида этой картины становилось страшно.

А когда катер одолел еще метров двести, когда хриплый рев двигателя перекрыл тихий рокот прибоя и донесся до острова, мы замерли как вкопанные: остров неожиданно на наших глазах стал ярко-зеленым, в небе же повисло гигантское белое облако. Облако было живым, оно металось взад-вперед, опускалось вниз, поднималось вверх, шумело на все лады, ежесекундно изменяло

форму, роняло в воду перья. Сотни, нет, тысячи, десятки тысяч облепивших Арий Камень птиц — чаек, топорков, бакланов, кайр — разом взмыли в воздух, напуганные нашим появлением.

И еще через минуту на берег откуда-то сверху выбежал высокий широкоплечий парень в брезентовой куртке, сапогах до ко-„лен, с полевой сумкой через плечо. Парень размахивал руками и кричал что было сил: «Почту, почту привезли?!»

Почту мы привезли для всех троих. Для вирусологов Александра Александровича Сазонова и Галины Викторовны Гостинщико-вой — письма из Москвы, для орнитолога Людмилы Владимировны Фирсовой — бандероль из Ленинграда. И нужно было видеть поистине детский восторг этих взрослых людей, сотрудников крупных научно-иссле-довательских институтов, читающих здесь, на Командорах, строчки, написанные где-то на Арбате, Таганке или Литейном проспекте.

Пока Сазонов с помощью Гостинщиковой разгружал катер, уносил в палатку ящик с хлебом и здоровенные бидоны с пресной водой, Фирсова водила нас по острову. Лучше ее Арий Камень никто не знает. Уже второй год подряд приезжает она сюда, проводит по пять долгих месяцев на краю земли, изучает птиц, и трудно представить себе человека, настолько довольного жизнью. Ведь для орнитолога такой птичий базар — лучшая из находок. Пятнадцать пород птиц, и все непуганые, человека не боятся. Подходи и бери любую руками!

Тропа к верхней точке острова, куда вела нас Фирсова, оказалась достаточно крутой, и мы едва поспевали за нашей проводницей. А она шла впереди всех и еще успевала рассказывать, как красивы взрослые топорки, какие огромные встречались ей чайки и как уникальна красноногая говорушка — только здесь ее и можно увидеть.

Последние метры подъема, и мы останавливаемся перед крошечным брезентовым домиком. Домик - тоже хозяйство Людмилы Владимировны. Называется он «засидка» Вооружившись фотоаппаратом, Фирсова может сидеть в засидке круглосуточно, пока кто-нибудь из товарищей не влезет наверх и не погонит ее спать. Зато фотографии, сделанные ею, чудесны. Особенно запомнилась мне фотография то-порка с рыбой: желтые косички растопырены, сам мокрый насквозь, но зато какая солидная добыча трепещет в клюве — размером почти с хозяина!

У Сазонова и Гостинщиковой тоже забот хватает. Так они и живут втроем на этом клочке суши, затерянном на бескрайней ладони океана. Пять часов на сон, два — на еду и книги. В остальное же время работа, ради которой они отказываются от летних отпусков, путевок на курорты и прочих благ.

Пора было уезжать. Провожать нас вышла вся дружная колония. Вызванный нашим нежданным появлением переполох в пернатом мире улегся, и птицы спокойно чистили перья, ныряли за рыбой, кормили детенышей и занимались другими важными делами. Катер был уже далеко, снова опускался туман, и с большим трудом могли мы различить три фигурки на серой скале.

Еще долго жить им на острове, среди камней, в краю непуганых птиц. Но я знаю точно, что потом, вернувшись домой, они часто будут видеть во сне и пирамиду острова, и волны, бьющие в камень, и чаек, выпрашивающих хлеб прямо возле палатки.

В последний раз прогудел наш катер. Вокруг было только море, и на камнях кричали, подзывая друг друга, морские львы.