Юный Натуралист 1974-10, страница 34

35

В путь мы двинулись утром, однажды утром. Все пространство вокруг выходов из норы было запружено толпами леммингов. Чтобы избавиться хоть на минуту от этой страшной толчеи, я вскарабкался на ветку дерева, и оттуда мне было видно все наше племя. Смешное и прискорбное зрелище. Лемминги носились во все стороны, кричали и норовили укусить друг друга.

Неожиданно из толпы выскочил один самец. Я видел, как он проскакал в противоположном солнцу направлении и спустился вниз по склону. Никогда раньше никто из нас еще не покидал плато. А этот пересек его границу и ушел, даже не оглянувшись.

Пример его произвел немедленное действие. За ним сразу побежали четыре лемминга, потом десять, тридцать и тоже стали спускаться по склону. Они рвались вперед как одержимые.

Я смотрю им вслед. Прыжок, и я уже на земле и тоже бегу к склону. Через несколько секунд останавливаюсь у границы плато, чтобы оглянуться. Лемминги надвигаются на меня сплошной колонной. Я еще успеваю заметить, что некоторые остались у выходов из норы, а кое-кто даже вернулся под землю. Но остальная масса уже рядом со мной, и мы скатываемся вниз по склону огромным бурым потоком.

Вскоре путь нам преградила река. Долина круто поворачивала к югу, а нам надо было продолжать путь на запад. Идти вслед за солнцем — таков был наш Закон. И действовал он с тех самых пор, как мы покинули свой город.

Ни минуты не колеблясь, наш направляющий вошел в воду, за ним и все остальные.

Мне всегда нравилась влага, но войти в воду я до тех пор еще ни разу не отваживался. Весной и осенью, встречая на плато лужи, я старательно обходил их, однако в тот день бросился в реку не задумываясь и вместе с другими поплыл совсем просто и естественно. Река была не очень быстрой. Я чувствовал, как мой легкий, наполненный воздухом мех держит меня на поверхности. Голова и плечи у меня выступают из воды, я с силой гребу лапами и уже через минуту вместе с другими выхожу на противоположный берег.

Долго еще я хранил приятное воспоминание об этом первом купании. Прохладная вода чудесно освежила меня. Остальные лемминги испытывали, должно быть, то же самое. Стряхнув с себя воду, все мирно разбрелись по берегу и ели траву. Никто никого не толкал, а некоторые даже потерлись по-приятельски носами, как будто к ним чудом вернулась вежливость прежних дней, минувшей счастливой по

ры. Окончен ли наш путь? Остановимся ли мы здесь, в этой долине, где корма для нас будет вдоволь во все времена? Нет, желание идти вперед владеет нами с прежней силой.

На другой день колонна двинулась дальше, на запад. Мы шли широким фронтом, не торопясь, с частыми остановками, иногда на несколько дней, особенно когда у нас рождались дети.

С самого начала пути я ни разу не замечал и не чуял ни одного из наших врагов. Может быть, где-то вдали от меня леммингов и убивали, но я об этом ничего не знал. Надо сказать, что переходы наши были теперь непродолжительны, ведь шли мы только ночью, а они стали совсем короткими. С наступлением дня все устраивались под деревьями и засыпали.

Первое нападение птиц произошло утром, на рассвете, когда мы подошли к излучине долины и начали карабкаться вверх по склону. Вдруг справа от меня раздались крики. Две пары больших крыльев бились почти у самой земли, и я видел, как разбегаются во все стороны лемминги. А с неба уже падают камнем другие канюки — и слева, и справа, и впереди.

Вырыть в земле туннель для нас обычно ничего не стоит, мы делаем это с поразительной быстротой. Но теперь, в этой страшной тесноте, среди обезумевших леммингов? Стиснутый со всех сторон, я отчаянно стал рыть землю. Не знаю, сколько раз атаковали нас канюки на том склоне. Вначале я принимался рыть свой ход дальше, только когда чувствовал новый напор всей массы леммингов, но потом уже рыл все время, останавливаясь лишь для короткой передышки.

Теснота в туннелях была такой же несносной, как и в нашем родном городе, а стремление идти вперед неодолимо. И вот однажды в вечерние сумерки, когда один из нас, новый направляющий, подал сигнал, все двинулись за ним. Выход из осажденного города был страшен. Песцы атаковали нас со всех сторон, хищные птицы набрасывались сверху. Ну и что ж! Теперь нас уже ничто не могло остановить, даже смерть. Мы были вне себя.

Из всех леммингов, что вышли из родного города, много ли нас осталось в живых, когда после долгого пути мы оказались наконец у бескрайнего водного простора? Уже давно мы шли по берегу реки, и река вывела нас на это место, покато спускавшееся к безбрежной воде. Мы чуем ее запах, он не такой, как у речных вод. Нас теперь мало, очень мало, хотя в пути у нас рождались дети. Все наше племя разбросано на небольшом кусочке