Рис. В. Перльштейна

БЕГ В НЕИЗВЕСТНОСТЬ

Я так никогда и не узнаю, сколько нас было в те дни, когда я родился. Мы встречались в подземных переходах и под открытым небом, ведь из нор все сразу никогда не выходят. У каждой семьи было свое гнездо, и каждый молодой лемминг, становясь взрослым, покидал родителей и обзаводился собственным хозяйством. Конечно, мы были общительны, но не слишком. Потереться при встрече друг с другом носами, затеять дружеское сражение или игру на свежем воздухе — вот наши встречи. В остальном каждый

для себя, каждый за себя. Нам было бы не по нраву жить всем вместе даже в больших гнездах. Когда я выходил в сумерки из норы, мне всегда хотелось побродить одному. Мягкий свет не резал глаза. В иные дни густой туман заволакивал весь наш край словно ватой, и тогда все вокруг пропадало. В небе пролетали невидимые птицы, был слышен только шум их крыльев, а вокруг все лемминги будто исчезали. Я был один в мире. Грыз понемногу росистые травинки, выкапывал из земли корешки, прыгал по камням,