Юный Натуралист 1975-01, страница 47

45

обстоятельств на крючках может оказаться две-три, а то и все пять рыбок. Вытащенный на дневной свет трематомус от удивления широко расправляет колючие плавники и моментально стекленеет на жгучем морозе. Час-другой — и улов достигает таких размеров, что рыбы хватает и для жарки, и для солки, и вяления.

Пернатые обитатели Мирного — поморники — не могли оставаться равнодушными к успехам неожиданных конкурентов и стаей кружили над рыбаками. Нрав у этой птицы не из приятных. Не один зазевавшийся рыбак вмиг лишался своего улова, а один из новичков не успел даже снять с крючка очередную рыбешку, как она вместе с удочкой оказалась высоко в небе в клюве воздушного пирата. Мало-помалу, привлеченные необычным зрелищем, вокруг рыбаков начали собираться одинокие холостяки-«императоры», покинувшие колонию. С любопытством взирали они на непонятные действия людей, в результате которых на льду появлялись знакомые с детства лакомые трематомусы. Однако не стоило труда заметить, что постоянно сохранялся некий магический круг, радиусом, составляющим пять-щесть метров, который не пытался переступить ни один из пингвинов. Если же рыбак сам хотел приблизиться к «императорам», они отступали на должную дистанцию и снова застывали на месте. Только что пойманную, трепещущую рыбу бросали к ногам пингвинов, но ни один из них не принимал угощения.

И все же это случилось. То ли муки голода заставили самого представительного, солидного «императора» забыть о своем достоинстве, то ли он был несколько сообразительнее своих сородичей, так или иначе, но брошенная рыбка была молниеносно захвачена длинным, загнутым на конце

клювом и в соответствии с пингвиньим этикетом отправлена головой вперед туда, куда следовало. Вся эта операция заняла считанные секунды. Угощение явно пришлось по вкусу, а удивленные и обрадованные рыбаки набросали смельчаку целую гору рыбы. Гора эта довольно быстро растаяла. Последнюю рыбину «император» еле поднял со льда. Ему уже мешал раздувшийся на глазах желудок. Хвост последнего тремато-муса так и остался торчать в разинутом клюве. Кивнув величественно, как и положено по званию, «император» неторопливо удалился. По предварительным подсчетам зрителей, пингвин проглотил двадцать два трематомуса, в среднем по двести граммов каждый. Совсем неплохой обед! Все время, пока находчивый пингвин наслаждался даровым угощением, девять остальных собратьев наблюдали за ним почти с ужасом и негромко порицали его за недостойное поведение. Последовать же его примеру не решился ни один.

Через несколько дней пингвин освоился настолько, что принимал рыбу прямо из рук. Популярность Феди — кто-то дал ему это имя — была огромна: толпы фото- и кинорепортеров постоянно следовали за ним по пятам. И неизвестно, к чему бы это привело, но тут у зимовщиков Мирного наступили горячие денечки — началась подготовка к труднейшему санно-гусеничному походу на внутриконтинентальную станцию Восток. Дел у каждого было по горло, не до рыбалки. Федя продолжал наведываться к замерзшим и занесенным снегом лункам, но рыбаки не показывались, и он совсем загрустил.

Именно в этот период я проводил серию метеорологических наблюдений на льду бухты. Походные приборы, при помощи которых измерялись температура воздуха, скорость и направление ветра, крепились к