Юный Натуралист 1975-04, страница 4

2

Медленно плывет пароход вверх по реке. И дети рады его неспешному ходу.

Солнце клонится к закату. Постепенно меняются цвета воды и неба. Темнеют берега. Вот красный диск совсем скрылся за высоким берегом, и только по небу в месте его исчезновения широко разлилось багряное пятно. Оно тускнеет, сереет, уменьшается в размере, и соответственно этому чудесные превращения происходят с берегами, с Волгой, с очертаниями предметов на палубе парохода.

А затем приходит ночь — темная, таинственная, словно рожденная фантазией сказочника. С высоты, точно глаза каких-то неземных существ, глядят звезды. Месяц протянул по воде золотистую, трепещущую дорожку.

Палуба давно опустела. Спит в своей кроватке маленькая Маняша. Не без труда удалось уложить Митю. Для Оли на сей раз сделано исключение. Илья Николаевич, Мария Александровна, четверо старших детей одинокой группой молча стоят у перил и не могут отвести глаз от волшебной, фантастической картины, которая разворачивается вокруг них.

Одно дело — любоваться прелестью ночи в городе, в деревне, даже на крутом волжском Венце. Это тоже удивительно красиво и доставляет огромное наслаждение. Володя, Аня, Саша такое чувство испытали не однажды. Но насколько сильнее подобные ощущения, когда ты со всех сторон окружен водной стихией, когда вокруг все движется, переливается, живет, когда ты и сам проникаешь все глубже и глубже в эту неизведанную, манящую темень!

Поспав часа три в каюте, Володя чуть свет снова на палубе — не пропустить бы восход солнца! И снова он наблюдает то, чем наслаждался вчера вечером, только в обратном порядке. Серые краски на небе не сгущаются, а, наоборот, светлеют. Затем справа, вдали на горизонте, несмело рождается розовое пятнышко. Оно растет, ширится, из розового становится красным, затем пунцовым. Выкатывается огненный шар и радостным светом озаряет спокойную гладь реки, плоты и баржи, дома и деревья на берегах.

В Казани, на пристани, Ульяновых обычно встречает кто-нибудь из родственников, Веретенниковых, не успевших до этого уехать в Кокушкино.

На рассвете следующего дня к дому Веретенниковых подъезжают повозки. Начинается второй, заключительный этап путешествия — на лошадях.

Сорок верст в тарантасе по плохой проселочной дороге — не столь уж завидное времяпрепровождение. Но Володя рад чрезвычайно: сколько новых впечатлений, как много можно увидеть!

— Покоен, прочен и легок на диво слаженный возок! — приветствует он стихами въезжающих во двор крестьян-ямщиков.

«На диво слаженный возок» — не что иное, как запряженная парой лошадей плетенка на дрогах, то есть самая обыкновенная крестьянская телега с кузовом, сплетенным из ивовых ветвей.

Иногда семьи Ульяновых и Веретенниковых отправляются в деревню вместе. Когда размещаются в повозках, Володя просит, чтобы его посадили на козлы, рядом с ямщиком. Здесь он чувствует себя особенно хорошо — точно на капитанском мостике.

— А что, дядя Ефим, был бы кнут, а лошади пойдут?

В дороге ямщик время от времени достает из кармана берестяную табакерку, двумя пальцами берет из нее понюшку табаку, долго и с видимым удовольствием вдыхает его аромат. Затем громко чихает.

— Зачем нюхаешь? — интересуется Володя.

— Мозги прочищает.

Володе нравится остроумный ответ ямщика. В голове мальчика рождается забавная ассоциация: чихнуть — прочистить мозги. Веретенников Коля, двоюродный брат Володи, вспоминает, что, услышав от сверстника какую-нибудь глупость, Володя тут же советовал:

— Чихни! — То есть прочисть мозги.

Сидя на козлах, Володя и минуты не

остается спокойным. Он шутит, перекидывается с возницей остротами, рассказывает ему различные смешные истории.

— Ну и забавник! — восклицает кучер.

— Кто? — спрашивает Коля Веретенников.

— Да брательник твой. С ним не заметишь, как доедешь и на ленивых лошадях.

И впоследствии ямщики, возившие Ульяновых, не раз задавали Коле вопрос:

— Скоро ли должон приехать твой брательник?

— А что?

— Да уж больно занятный! Я и не видывал таких парнишек — на все у него загвоздки да прибаутки.

Выезд из Казани — ранним утром, покуда еще не взошло солнце. Надо добраться до Кокушкина засветло.

Тихи и сонны казанские улицы. А за городом оживленно. Дорога запружена и конными и пешими. Из ближних и дальних сел крестьяне торопятся на базар. Гонят коров, коз. Оди н сгибается под тяжестью куля с мукой, у другого из камышового кошеля за спиной гуси удивленно вытягивают длинные шеи.

Чем выше солнце, тем меньше людей на дороге. По обеим ее сторонам в белых платьицах и зеленых косынках, словно девицы, выстроились в ряд молодые березки.