Юный Натуралист 1976-10, страница 36

34

Добравшись до опушки леса, вожак мартышек забирался на дерево повыше. Заняв удобный наблюдательный пункт, он внимательно осматривал раскинувшиеся перед ним луга и все время ворчливо бормотал что-то. За спиной вожака в полной тишине и неподвижности застывало все стадо — не меньше пятидесяти мартышек. Лишь изредка раздавался хриплый вопль какого-нибудь крошечного детеныша. Наконец старый самец убеждался, что на лугу нет ничего подозрительного, и очень медленно, с важным и торжественным видом направлялся по толстому суку, сложив свой хвост вдоль спины п виде вопросительного знака. Неожиданно он делал чудовищный прыжок, с треском и шумом врезаясь в ветви инжира. Здесь самец снова замирал на некоторое время и снова осматривал луг, а затем срывал первый плод и повелительным тоном громко выкрикивал:«Оинк, оинк, оинк!» В тот же миг лес, казавшийся позади него вымершим, оживал. Мартышки выпрыгивали из своих укрытий и бросались в ветви инжира. Они ворчали и скрипели друг на друга. У многих самок висели прильнувшие к их животам крошки-детеныши. Когда матери взвивались в очередном прыжке в воздух, слышно было, как малыши пронзительно кричали, и трудно было понять, от страха они кричали или от радости.

Мартышки рассаживались на ветвях и начинали есть зрелые плоды. В это время с криками со всех сторон появлялись птицы-носороги. Они с ходу врезались прямо в гущу сучьев и веток. И начинали опустошать их. Птицы подбрасывали в воздух оторванные плоды так ловко, что, падая, они с поразительной точностью попадали в широко раскрытые клювы. Но они не были такими бессовестными транжирами, как мартышки. Птицы съедали каждый сорванный плод, мартышки же откусывали от каждого инжира только маленький кусочек и, швырнув его на землю, тут же тянулись к следующему. Через полчаса земля под деревьями была сплошь усыпана наполовину съеденными фруктами, а мартышки умчались в лес, перекликаясь друг с другом теперь уже каким-то довольным тоном: «Оинк-оинк!» Птицы-носороги задержались еще немного, чтобы схватить и бросить в широко разинутые клювы по одному плоду, а затем устремились вслед за мартышками.

По мере того как затихали вдали звуки от ударов их крыльев, на место инжирной трапезы последовали новые посетители. Они были настолько малы и появлялись из длинной травы так внезапно и неслышно, что если бы у меня не было полевого бинокля и я не ждал их заранее, то, пожалуй, мог бы не заметить постороннего присутствия. Это были маленькие полосатые мышки с длинными хвостами. Они обитали

среди пучков травы, в корнях деревьев и под крутыми боками валунов, рассыпанных по опушке. Ростом каждая из них не превышала обычной домовой мыши. Гладкий лоснящийся мех крошек был окрашен в желтовато-коричнево-серый цвет и украшен отчетливо выделяющимися беловато-кремо-выми продольными полосами, идущими от носа до самого хвоста.

Небольшими перебежками мышки неторопливо выбирались из зарослей травы. После каждого очередного броска они садились на корточки и, сжав свои розовые лапки в крошечные кулачки, затаивались. Носы и усики маленьких зверюшек часто трепетали, пока они нюхали воздух, стараясь убедиться, что поблизости нет врагов. А их полосатые шкурки, красивые и яркие, когда мышки прыгали, среди стеблей травы делали крошек невидимыми на фоне травинок.

Птицы-нссороги никогда не упускали возможности полакомиться мышкой, поэтому полосатые создания не спешили. Только точно убедившись, что птицы действительно улетели, они с серьезным видом принимались есть фрукты, которыми мартышки щедро усыпали под деревьями всю землю. Не в пример другим лесным мышам, эти крохи вели себя довольно задиристо и часто спорили из-за лакомого кусочка. Усевшись на корточки, они бранили друг друга, выражая свое неудовольствие тонкими пронзительными писками. Иногда две мышки хватались за один и тот же плод и тянули его каждая к себе, да так сильно, что их розовые лапки зарывались в слой прелых листьев. Если инжир оказывался очень спелым, то иногда разрывался пополам, и обе мыши опрокидывались на спины. Однако ни одна из них не выпускала из крепко сжатых лап свой трофей. Затем мышки с самым миролюбивым видом усаживались рядышком, буквально в нескольких сантиметрах одна от другой, и съедали свои порции. Случалось, какой-нибудь неожиданный звук пугал их, тогда они подпрыгивали строго вверх примерно на пятнадцать сантиметров, будто их кто-то приподнимал на невидимой ниточке. Опустившись на землю, они сидели встревоженные, пока не убеждались, что опасность миновала, и после этого вновь начинали браниться и ссориться из-за пищи.

Однажды вечером я стал свидетелем трагедии, постигшей компанию полосатых мышек. Они ссорились, как всегда, из-за пустяков, собирая обезьяньи объедки. Неожиданно из леса появилась генетта. Наверное, генетта — одно из самых ловких и прекрасных хищных животных, каких только можно найти в лесах. У нее длинное гибкое тело и мордочка как у кошки. Красивый золотистый мех генетты густо украшен полосами, образованными из черных пятен,