Юный Натуралист 1976-12, страница 10

мандор плотной пеленой тумана, ориентировались по шуму лежбищ не хуже, чем по маякам.

Жизнь на лежбищах, куда котики собираются, влекомые могучим инстинктом продолжения рода, не затихает в течение полугода. Здесь, на скалистых берегах Командор, взрослые самцы котиков — секачи, изгнав с лежбища после ожесточенных драк своих слабых собратьев, образуют так называемые гаремы из двух-трех десятков самок. Здесь же, на лежбищах, у котиков рождаются маленькие щенки, покрытые блестящей черной шерсткой, за которую их обычно и называют ласково — «черненькие». Коричневые, рыжие (хромисты) и даже чисто белые (альбиносы) бывают у котиков лишь как исключение. Каждая самка рождает обычно только одного щенка. Двойни у котиков крайне редки, а о тройнях и вовсе неизвестно.

Первые дни матери заботливо опекают беспомощных новорожденных — регулярно кормят их, следят, чтобы в тесноте лежбища малыша не придавил бы ненароком четвертьтонный папа-секач, вытаскивают из воды случайно свалившихся туда с камней и не умеющих еще плавать несмышленышей. В этот период самки очень агрессивны и, защищая детеныша, могут броситься даже на человека. А черненькие, не ведая тревог, большую часть времени проводят в сладком сне, просыпаясь только затем, чтобы подкрепиться очередной порцией густого, чрезвычайно питательного материнского молока, превосходящего своей жирностью коровье в 10 раз. Они быстро набираются сил и крепнут буквально на глазах.

Но счастливое детство у котиков длится недолго. Через пять-шесть дней после рождения матери покидают черненьких и уходят в море на кормежку за десятки, а то и сотни километров. Теперь самки большую часть времени проводят в море, восстанавливая силы после долгого утомительного пути к островам, рождения малышей и готовясь к предстоящей вскоре новой дороге на юг. Малыши, которые к этому времени становятся весьма самостоятельными, остаются на лежбище одни. Предоставленные сами себе, детеныши обычно собираются большими группами по окраинам лежбища. Там их меньше беспокоят занятые своими взрослыми делами гаремные котики. На этих своеобразных детских площадках черненькие коротают время в играх со сверстниками. Причем даже в столь юном возрасте малыши-самцы в большинстве случаев драчливее и злее, чем самочки. Нередко в их играх сквозят, как бы в миниатюре, характерные черты турнирных схваток матерых секачей.

Лишь раз в шесть-восемь дней возвращаются с моря матери, чтобы накормить

своих детенышей. Проведя с малышом день-другой, самки вновь на неделю уходят с лежбища. И так лето и осень, вплоть до того момента, когда почувствуется в воздухе холодное дыхание близкой зимы. Настает пора подросшим и уже надевшим теплую непромокаемую серебристо-серую шерстку щенкам отправляться на зимовку в теплые моря.

Самое удивительное во всем этом не то, что у детенышей, казалось бы, весьма скудный рацион, на котором они растут. Каждые животные приспосабливаются к условиям окружающей среды как могут. Наверняка и котики в течение миллионов лет борьбы за существование выработали для себя оптимальный режим кормления, наиболее полно отвечающий всем потребностям как молодняка, так и самок. Гораздо удивительнее другое: каким образом самка, возвращаясь на берег, ухитряется каждый раз безошибочно отыскивать среди десятков тысяч бродящих по лежбищу и совершенно одинаковых с виду щенков именно своего? А найти его необходимо: ведь стоит самке хотя бы один-единственный раз перепутать и накормив чужого — ее собственный детеныш неминуемо обречен на голодную смерть. Вероятность того, что его накормит, сжалившись, какая-нибудь другая самка, ничтожно мала. Лишь однажды наблюдался такой случай. Только своего щенка кормит мать — таков суровый закон лежбища.

Разумеется, если бы самка каждый раз попросту обшаривала все лежбище, ей никогда бы не отыскать в несусветной толчее оставленного здесь неделю назад детеныша. В процессе эволюции у котиков выра- * ботался особый специфический стереотип поведения: мать встречается со своим малышом в одном и том же месте лежбища— там, где ее щенок впервые увидел свет. Разыскать это место не представляет для них обоих большого труда: у котиков чрезвычайно остро развито чувство пространственной ориентации и очень силен «инстинкт дома» — стремление во что бы то ни стало вернуться на место своего рождения. Повинуясь ему, проголодавшийся детеныш покидает детскую площадку и отправляется на свой родной участок лежбища. Туда же, возвратившись с моря, приходит и его мать.

...Вот она появляется на берегу и, отряхнувшись, словно собака, от воды, энергично пробирается, нюхая время от времени землю, на место свидания со своим голодным щенком. Где-то здесь, жалобно крича, он уже бродит в ожидании матери среди сотен чужих, безучастных к нему самок. Но найти его — задача далеко не из легких. Подняв к хмурому небу светлоусую морду, самка издает протяжный призывный клич,