Юный Натуралист 1977-10, страница 49

а грива уложена завитками на манер старинного парика.

Но все же это львы, а не что другое. Грива и «исть -на хвосте есть только у львов (стриженые пудели не в счет), и, наконец, в самой их позе, в положении лежащего зверя есть что-то неуловимо львиное.

И не один, не два, таких львов десятки, а раньше сотни были, Каждый мастер резал своих львов на свой манер, оттого они так разнообразны. Есть львы добродушные и усатые, морда у них круглая, как 'блин, или же солнце, пасть улыбается, и все это в окружении локонов — лучей гривы.

Другие львы — нарочито сердитые, с длинной зубастой пастью. Есть нервные львы, есть грустные, а есть величественные, как король Лир.

Словом, это целая галерея образов, созданных на основе одного изображения.

То, что в основе лежит одно или же несколько очень схожих изображений, следует из общего расположения всех зверей, из одинакового положения хвостов и, наконец, из локонов-завитков, всегда чуть-чуть похожих.

Но почему все-таки лев, а не лось, не медведь, не заяц? Почему жар-птицы и «птицы-сирины», а не глухарь, не тетерев и не рябчик?

Почему на наличниках нет зверей знакомых, встретить . которых можно было за околицей, зато в изобилии встречаются звери, невесть какими путями дошедшие до русских лесов?

Ну, жар-птицу еще можно как-то объяснить — царь Алексей Михайлович держал у себя в курятнике павлинов, но львы-то, львы откуда? Откуда единорог, похожий на лошадь, но с рогом на лбу, образ, конечно, фантастический, но содержащий в своей основе совершенно реальный прототип носорога?

47

Откуда полузвери, полулюди, полуптицы, «фараонки», «богини-бе-регини» с русалочьим хвостом и «птицы-сирины» с человеческим ликом? Откуда «полкан» — явный античный кентавр?

Здесь мы сталкиваемся с труднообъяснимой закономерностью — некоторым равнодушием народных мастеров к отечественной фауне (домашние животные встречаются чаще) и тяготением к образам, не то чтобы заморским, а скорее сказочным.

И лев, и жар-птица, и единорог, видимо, вырезались из дерева людьми, не очень верившими в реальное их существование, а если и верившими, то так, как верят дети в добрых и злых волшебников, не всерьез, а понарошку. Мало ли какая невидаль может быть за тридевять земель!

Выясняется, что для народа важна не только та натура, которую он видит сейчас, перед своими глазами, но и образы, которые коллективный народный талант полюбил и отобрал в прошлом, иногда очень и очень далеком. Эти образы бережно проносятся сквозь века, их берут с собою, переселяясь на новое