Юный Натуралист 1978-02, страница 6

4

работать не хуже их. Он проходил свою хлеборобскую школу, с детства усвоив строгое дедовское и отцовское правило: взялся за работу — выполни ее как можно лучше, чтоб не стыдно было смотреть в

глаза людям.

Сам Федор Яковлевич уже многое успел сделать на земле — и плодотворно поработать на ней, и стать учителем хлеборобов. Он старательно копил народный опыт, сам обогащал его, успешно применял и применяет его и достижения сельскохозяйственной науки на своих широких полях — и сейчас у него своя школа.

От центральной усадьбы колхоза «Заветы Ильича» до нее двадцать шесть километров, от села Займо-Обрыва — двенадцать. Посреди широкой степи его школа. Ехал я туда сквозь поля озимки. За ухоженной акациевой лесополосой показались шиферные крыши кирпичных построек, и через несколько минут автомашина завернула в аккуратный двор, посыпанный ракушкой, перетертой морем.

По одежде, с первого взгляда, говорят, выносят суждение о человеке, а по усадьбе — о хозяине. Тут было все в порядке. Опрятный дом с палисадником, на нем вывеска «Областная школа передового опыта Героя Социалистического Труда Ф. Я. Канивца». Бытовка механизаторов, мастерская, рядом кузница, летняя столовая, вишневый сад, дальше — навес для удобрений. И техника в строю, как на военном плацу. Около нее человек двадцать, одетых по-выходному. И только один среди них был одет по-рабочему.

— Это и есть Канивец, — сказал мне блюститель порядка на полевом стане, сторож Иван Никитич Лесняк. — Урок Федор Яковлевич проводит для гостей.

— Откуда гости? Кто такие?

— Кубанцы.

Повезло мне. Попал я, как говорится, с корабля на бал. Если и кубанцы, славящиеся своими урожаями, приезжают поучиться у Канивца, значит, есть у него что-то полезное и для них.

Ну, например, простейшее и, можно сказать, древнейшее сельскохозяйственное орудие — борона «зигзаг», которая, может быть, вот уже последние сто лет не подвергалась никакой модернизации. Он из нее сделал высокоэффективное оружие для массового уничтожения врагов полей — сорняка. Натянул за зубья проволоку. Треугольником, острием вперед. Просто и мудро.

Гости записывали, снимали чертежи разных приспособлений, поправок к культиваторам, сеялкам и другим машинам, ходили за ним следом, и я ходил, прислушиваясь к нему, приглядываясь.

Федор Яковлевич познакомил меня с невысоким русым трактористом:

— Вот наш герой. Леня Рыбальченко!

— Федор Яковлевич, перестаньте! — сердито сказал Леонид. — Герой? Какой там герой!

— Чего там, чего там! — с улыбкой сказал Канивец. — Герой, да еще какой. Вот недавно второй орден Трудовой Славы получил. А такие ордена даром не даются.

Видите? — обратился ко мне Федор Яковлевич. — Он сердится, когда его хвалят. Он считает, что иначе работать и не стоит, если не на совесть и не самоотверженно. Сам-то Леня работает — из кабины трактора не вытащишь.

С гордостью говорил Канивец о своем воспитаннике. И не только о нем. Мне нравилось быть с ними: с Федором Яковлевичем, с его прекрасными соратниками. Я познакомился со многими из них. Меня восхищают их сплоченность, сердечное и уважительное отношение друг к другу, их высокая рабочая дисциплинированность и человеческая порядочность — это воистину передовой коллектив. В нем много молодых, бывших десятиклассников, отслуживших в армии.

Работают в тракторно-полеводческой бригаде Канивца вместе дядья с племянниками, братья, отцы и сыновья. Все двадцать два механизатора связаны узами родства, братства и дружбы. Поэтому тут у них принцип — один за всех, и все за одного — чтится свято. Для них это не просто красивые слова. Молодые под внимательной опекой старших. Наставничество в их бригаде укоренилось давно.

— Опыт к человеку сам по себе не приходит, поэтому молодые должны работать на поле рядом со старшими. Возьмите, к примеру, наших ветеранов Николая Ильича Жеребило, Анатолия Николаевича Марты-ненко, Андрея Егоровича Новикова, Павла Федотовича Ткаченко и других. Они набирались опыта у первой колхозной механизаторской гвардии, довоенной еще; у которой начинали прицепщиками, потом подменными. Николай Жеребило пошел от своего отца Ильи Прокофьевича, который 39 лет водил трактор, у него и я учился. А от нас пошел средний состав. А вот младший состав — от трех механизаторских поколений. Эти опыт берут побогаче. Им передается все: любовь к земле, понимание ее, мастерство и хлеборобская наука.

Да, школа мастера на земле Федора Канивца имеет большой запас разумной человеческой энергии, накопленной в ней, опыт, добытый несколькими поколениями хлеборобов, не пропадет, не исчезнет бесследно, достанется он и дальним потомкам, пригодится им, ибо добывать хлеб — забота вечная и всенародная.

Ж. Коркищенко