Юный Натуралист 1978-04, страница 25

23

Впервые тетеревиный ток мне пришлось увидеть в Северном Казахстане. Несколько десятков краснобровых косачей токовали на огромной поляне меж березовых колков. В лучах восходящего солнца черное оперение петухов отливало медью. Белые подхвостья птиц переливались оранжевым пламенем. В морозном воздухе отчетливо раздавались беспрерывное бормотание, чуфыкание, резкие хлопки крыльев вспархивающих петухов.

Открывшаяся картина была столь необычна, что мы с приятелем невольно замерли у берез. Затем осторожно опустились на мерзлую землю и по-пластунски поползли к опушке. К сожалению, долго любоваться птицами не удалось: вскоре подкралась рыжая плутовка лиса и спугнула тетеревов. Ток опустел.

С тех пор мне очень захотелось побывать на току и сфотографировать красавцев чернышей.

Прошло много лет, прежде чем исполнилось мое желание. Наконец мы с егерем одного подмосковного охотничьего хозяйства идем на ток. Ночь. Ярко светят звезды. Под ногами похрустывает тонкий ледок застывших луж. За околицей тропа сворачивает и мимо старого деревенского погоста уходит в сторону леса. На опушке находим шалаш. С удовольствием забираюсь в него и поудобнее устраиваюсь на сене. Егерь желает счастливой фотосъёмки и уходит. Фигура его почти тут же теряется в темноте.

Наступает непривычная тишина. В морозном воздухе носятся запахи оттаивающей земли, прелых листьев.

И вот первый звук, нарушивший предутреннюю тишину ночи, — громкое чуфыкание. Внезапное, короткое. Будто вырвалось ненароком, и токовик, испугавшись, тут же замер. Прошло еще немного, чуфыкание повторилось более уверенно, громче. И тут же с опушки ему ответили два косача. Как и когда они появились на току, я не заметил. Несколько позже послышался шум садящихся птиц, и ток ожил. Петухи, словно перекликаясь, зачуфыкали со всех сторон. Казалось, они пытались определить в темноте местонахождение своих ближайших соседей. Затем раздалось булькание. Сначала редкое «буль... буль». Потом звуки участились, слились воедино, и в воздухе поплыло бормотание, которое слышно в предутренней тишине за многие сотни метров. Представление началось: турнир за право благосклонности скромно окрашенной тетерки.

К сожалению, было темно, и на фоне светлеющего небосклона пока только угадывались лишь белые подхвостья токующих косачей. А к восходу солнца стало

видно, как косачи, словно опьяненные весной, безумствовали перед шалашом. Петухи с шумом вспархивали, подскакивали, чуфыкали.

Токующий петух совершенно необычен — голова у тетерева устремлена вперед, шея сильно раздута, крылья приспущены, хвост широко раскрыт и напоминает лиру. Огромные налитые кровью брови двигаются в такт бормотания птиц и резко выделяются на голове. Белое же распушенное оперение подхвостья резко контрастирует с иссине-черным оперением.

Петух беспрерывно движется маленькими шажками — ходит, словно плывет по своему участку, церемонно топчется на разворотах. Временами бормотание прерывается резким чуфыканием. При этом косач подскакивает, выпрямляется, широко раскрывает клюв и крылья, и над током несется азартное «чу-фышшш». Многие петухи при этом шумно взлетают и резко хлопают крыльями.

Но вот на турнирную площадку неторопливо и осторожно выходят избранницы, ради которых затевался весь этот турнир. Тетерки спокойно ходят между токующи