Юный Натуралист 1978-04, страница 56

54

зади нас было уже тихо. Чайки и цапли опускались в гнезда.

_ Вон кулик-сорока! — показал егерь.

На песчаной косе стояла птица, новенькая вся. Черные перья блестели, белые сияли, красный нарядный клюв горел.

Мы добрались до колонии черноголовых чаек. Красивых, но легкомысленных. Эти выводили птенцов прямо на песке.

И вдруг мы сразу почувствовали: тревога прокатилась над землей, словно ветер. А ветер и вправду посвежел, тихое море стало покачиваться. От шторма на этих островках не спасешься. Повернули мы к лодке.

— Потемнело не по времени! — удивился егерь.

— Хо-хо-хо! — гулко рассмеялась чайка-хохотунья.

Мы вздрогнули и вспомнили:

— Сегодня же обещано затмение солнца!

Мы сели в лодку, и мотор, конечно, отказал.

— В честь небесного явления природы! — провозгласили мы и взялись за весла.

Когда до причала оставалось метров двести, вдруг из-за островов вдогонку за нами пошла прекрасная стая птиц.

— Лебеди? — переспросили мы друг у друга.

Пять лебедей пронеслись над нами, развернулись и ушли к себе.

— Строгая птица, — сказал егерь, — поглядели, не чужие ли приходили.

— Мы свои! — сказали мы с Толей и призадумались.

Как же хочется быть своим этому птичьему миру!

В. Бахревский

СЕРЕБРО В ВЕДРАХ

Зона пионерского действия отряда начиналась за поселком Белужий и уходила далеко в степь. Перед тем как ехать в эту зову, Генка собрал всех ребят, свободных от дежурства на прудах — вместе со мной набралось девять человек, — и разделил на две группы. Командиром первой группы он стал сам. В нее вошли я, Федосей и его незаменимые помощники Коля с Васей. Вестового Юрку он назначил командиром другой группы.

Действовали мы так: Юркина группа двигалась навстречу нам, а наша — навстречу Юркиной. Задача у нас была ясная — объехать на велосипедах всю зону пионерского действия и отметить на карте пересыхающие ильмени. Я думал вначале, что все зто очень просто делается: увидел ильмень и отмечай его на карте. Но не каж

дый водоем надо было отмечать, потому что, оказывается, не все они пересыхали. Мы встречали много ильменей глубоких и не очень глубоких, а наносили на карту только те, в которых дно рукой достать.

Все-таки здорово, что велосипед изобрели. Пешком мы бы, наверное, целую неделю карту пересыхающих водоемов составляли, а на велосипедах за полдня управились. Сами не ожидали. Но раз уж так быстро и хорошо получилось, то решили мы в этот же день после обеда приступить к спасению мальков. Приятный сюрприз Диме приготовить: он ведь просил до его приезда всего лишь карту составить, а мы уже часть мальков из неволи вызволили.

Я забежал домой что-нибудь перехватить на скорую руку. Но мама усадила меня за стол. Для приличия несколько минут я посидел спокойно, а потом начал поспешно глотать все, что она давала. Мама заметила и стала ворчать на меня, что я совершенно отбиваюсь от рук, почти совсем не вижу родителей и что у меня развивается порок — излишняя суетливость. Я маме не возражал, а только, когда она кончила ворчать, сказал, что обязательно исправлюсь, но что меня ждут очень срочные дела. Мама поняла и отпустила. Попросила еще узнать, какое кино будет завтра.

Мне это было по пути. Я остановился на минутку возле поселкового Совета. Объявление о кино висело на стене под распахнутым окном. Оттуда, из окна, доносился хрипловатый просящий голос:

— Иван Платонович, миленький, выручай... На Жарихинской косе задохнется молодь-то.

— Отрядим бригаду, отрядим. Завтра, чуть свет, — успокаивал Иван Платонович, председатель поселкового Совета. Я его знал. Это был лысый старичок, он к папе часто приходил.

— Завтра само собой... Да дорога ложка к обеду, — настаивал незнакомый голос.

— Елки-моталки, — повысил тон председатель, — больно вы, рыбные охранники, шустрые, все сразу вынь да положь. А где вы раньше-то были, а?..

Я уже не слышал, что ответил Ивану Платоновичу рыбный охранник, потому что во весь дух к штабу помчался. Надо было срочно сообщить услышанную новость ребятам. «Кроме нас, — думал я, — помочь некому. Взрослые все на работе».

Ребята поджидали меня возле штаба. На ящике, вокруг которого расположились они, лежали листы белой бумаги и цветные карандаши. Теперь дело было за мной: перерисовать карту пересыхающих водоемов. А я-то как раз и отсутствовал. Когда я подбежал к штабу, Федосей накинулся на меня за опоздание. А я и рта не мог от