Юный Натуралист 1978-09, страница 13

рокое полотно, а на него кладется бревно. На этом бревне сделан топором широкий затес с глубокими поперечными зарубками. Шишкарь садится верхом на бревно, ставит на зарубки шишку вертикально, сплющивает ее увесистым зубчатым вальком и растирает, образуя смесь шелухи и орехов. Эту смесь потом складывают на решето с круглыми дырками и просеивают через них орешки, а шелуху выбрасывают. Под решетом на подстилке остается куча орехов с мелким сором. Чтобы избавиться от этого сора, орехи пересыпают на другое решето — с продольными узкими отверстиями, через которое сор и просеивается, а орехи остаются в решете. Затем орехи ссыпаются в кули.

Сбор урожая кедровых шишек у нас, мальчишек, обычно длился недели полторы без перерыва — с конца второй трети августа до начала учебного года. А затем мы уходили в тайгу по субботам и возвращались лишь в понедельник к началу уроков. За сезон артель из пяти-семи ребят добывала орехов кулей по пять на брата. Больше половины своей добычи мы сдавали бесплатно заготхозу, который рассылал орехи по детским домам и госпиталям для раненых красноармейцев. Остальные орехи мы оставляли себе, чтобы у нас зимой на уроках не урчало в животе от голода. После хлеба я не знаю ничего питательнее, чем кедровый орех. Ученые утверждают, что в нем 60 процентов жира. А мне кажется больше, так как за полторы недели, что мы проводили безвылазно в тайге, мы питались исключительно орехами да картошкой и не чувствовали в себе слабости. Кедр давал нам силы.

Кедр приобщал нас и к животному миру. Постоянно, когда мы сеяли орехи, к нашему складу шишек прибегало множество зверья. Смотришь, то белка подкрадывается, то бурундук, схватив шишку, воровато удирает с ней в чащу. Не раз по ночам, тоже приноравливаясь к шишкам, у нашего стана появлялся сам хозяин тайги — медведь. Все это нас крепко волновало, пробуждая глубокий интерес к нашим меньшим братьям. Мы постоянно оставляли им на зиму кучки готовых орехов, сухих грибов и вязанки сена. Так, при участии кедра в нас зарождалось чувство заботы о животных, о природе.

Вот это-то все и вспомнилось мне при разговоре с лесником Шулбаевым. И я спросил его, много ли лазят шибичуль-цы по кедрам. Он ответил, что шишко-бойной машины для горной местности люди пока еще не изобрели, и ребятам, конечно же, приходится часто взбираться на кедры с бойком. «Но это даже и хорошо, — заключил он и пояснил многозначительно: — С кедра дальше видится». Я полностью согласился с этим и поинтересовался, куда шиби-чульцы девают орехи. Вот тогда-то Шулбаев привел меня в Верх-Таш-тыпский лесопитомник, где я увидел десятки черных грядок, покрытых изумрудной зеленью. Это густо росли сеянцы, выращенные ребятами. Сто тысяч кедровых орехов, добытых шиби-чульцами в кедрачах, дали сто тысяч побегов будущих зеленых исполинов.

Я, смеясь, что позволил себя разыграть, не спеша обошел этот «лес» за 2 минуты 50 секунд. Шагая, видел, как шибичульцы полют грядки. Работа эта нелегкая, но ребята трудились без устали и даже весело. И я знал почему: после лазанья по кедрам прополка казалась им легкой забавой. Потом я спросил ребят, чем дорог им кедр. Ответы последовали разные, но смысл их был один — кедр помогает выяснить, на что ты способен, то есть понять самого себя, а это много значит для определения своего места в жизни. Отрадно было слушать такие слова и сознавать, что кедр, этот мой давний суровый и мудрый учитель, и сейчас не утратил своей воспитательной силы. Да, думаю, и не утратит ее никогда, ведь мудрость вечна, как сама природа.

И. Пономарев Фото Р. Воронова

2*