Юный Натуралист 1978-10, страница 56

54

звезды пол ногами

Ночь в кавказских лесах полна звуков; то ветки затрещат под чьими-то неосторожными шагами, то взвизгнет или хрюкнет где-то в чаще кабан, то замяукает дикий кот или захохочет, заухает филин.

Мне нравится слушать ночные звуки. Поэтому, когда стал догорать костер, а моих спутников начала одолевать дремота, я решил отойти немного в сторону, чтобы не слышать треска дров и последних вялых разговоров перед сном.

Темнота была абсолютная. Казалось, я не шел, а плыл в ней, не видя самого себя, а когда оглянулся, увидел только костер. Он был единственным живым и ярким пятном в центре непроглядной черноты, словно под ним не было земли, вокруг не было ни поляны, ни букового леса и не существовало неба. Мне представилось, что, кроме костра и меня, во всем мире больше ничего не существует. Была лишь вполне материальная чернота вселенной, и я волен был наполнить ее звуками... И звуки появились. Где-то почти надо мной, внизу и далеко в стороне почти одновременно загугукали, застонали дремучими голосами совы. Я ответил им восторженным призывом. Они сочли меня за своего и откликнулись ближе. Я сделал еще несколько шагов навстречу их голосам и вдруг увидел под ногами звезды.

От неожиданности я с ужасом подумал, что схожу с ума, и вот уже шагаю вверх ногами по небу. В груди появилось неприятное ощущение пустоты, и даже голову охватил озноб. Но, приглядевшись, я понял, что это были не звезды, а скорее осколки упавшей на землю луны или сгустки первозданной звездной материи. Это почему-то успокоило меня. Я присел на корточки, протянул в сторону свечения руку, и она осветилась ровным голубым сиянием. Тогда я поднял один светящийся кусочек. Он был почти невесомым. Что за наваждение?

Я много раз слышал и читал о светящихся гнилушках, но мне и в голову не приходило, что они могут так сиять. Ведь самих-то их не было видно в этом свечении.

Я достал из кармана фонарик, включил его, и тотчас сияние на моей ладони погасло. В руке была маленькая белая гнилушка. Я погасил фонарик, достал из другого кармана хлорвиниловый мешочек и собрал в него несколько самых крупных гнилушек. В моих руках оказался светящийся голубой шар. Я нес его перед собой, возвращаясь к костру, а мои товарищи видели, как, покачиваясь и вздрагивая, из ночи плывет к

ним какое-то странное светящееся тело. Кто-то принял его за шаровую молнию и не на шутку испугался. Но вблизи костра мой мешочек погас, и секрет был тотчас раскрыт.

Когда я вернулся на самолете в Москву, дома гнилушки все еще светились, но с каждой ночью их свет становился слабее, и наконец они совсем погасли. Наверное, умерли светящиеся бактерии, придававшие им столько сказочной таинственности.

Р. Дормидонтов

ОЛЕНЬ МАГРУР

Родник находился в глубоком ущелье. Вокруг простирались заросли рододендрона и можжевельника, подпирали голубой свод южных небес серо-стальные стволы буков. Вокруг раздавались разноголосые птичьи трели.

Неожиданно в голоса птиц влился нежный серебряный звон колокольчика. Это было так неожиданно, что я с удивлением посмотрел на своего спутника старого лесника Аббаса Кули. Уловив мой недоуменный взгляд, он сказал:

— Магрур идет к водопою.

— Кто?

— Олень. Я дал ему кличку Магрур, что означает «гордый».

Местные жители рассказывали мне, что в отрогах Большого Кавказа бродит олень с колокольчиком. И там, где пасется его стадо, волки не появляются. Звон колокольчика отпугивает зверей.

Я как-то не придал этому значения. Но вот теперь сам встретился с легендарным Магруром. И еще с человеком, который наградил его этим необычным именем.

Звон колокольчика слышался все громче и громче. На ближайших деревьях прекратились трели. Может быть, пернатые были удивлены пением неизвестной «серебряной» птицы?

Из-за стальных стволов бука вышел олень. Гладкая шерсть его отливала медью. Он гордо вскинул ветвистые рога и смотрел на нас большими фиолетовыми глазами.

Да, имя оленю выбрано удачно. Он стоял с гордой осанкой. В его бездонных глазах не было испуга, скорее всего любопытство. Олень словно изучал нас, показывая свою независимость.

Вот он тряхнул рогами, и колокольчик тихо прозвенел. И снова олень замер.

— Магрур, Магрур! — тихонько позвал Аббас Кули.

Олень не двинулся с места. Лесник сказал: