Юный Натуралист 1978-11, страница 12

11

сердившись на детей, сказала им, что уйдет жить в воду, и превратилась в бобра. Платье сделалось шкурой, а хвост получился из ткацкой доски. Не правда ли, интересная легенда? Что ж, принимай гостей, сказочная пряха1

Осторожно, чтобы зря не тревожить хозяев, стараясь ничего не нарушать в бобровом поселении, мы рассматриваем звериную обитель. Время осеннее, в разгаре сезон заготовки зимних кормов. Словно хорошая плотничья артель здесь поработала — блестят свежие пеньки, всюду стружки, щепки, обрубки.. Ведь зубы у бобров крепче, чем иное долото. Недаром индейцы когда-то привязывали их к длинным палкам и применяли как боевое оружие. Один здешний охотник рассказывал, что бобр прыгнул к нему в лодку с берега, когда же человек хотел вытолкнуть зверя веслом, то оно в один миг было превращено в щепки.

На зиму бобру нужно несколько деревьев, и каждое из них необходимо подгрызть, свалить, разделать на небольшие обрубки, а затем утащить к норе. Там всю зиму бобр будет .глодать этот не слишком-то питательный корм — ведь бобры не впадают в спячку и не могут добыть себе пропитание суровой сибирской зимой. Вот и приходится по осени потрудиться. В тихие, безветренные, осенние ночи бобры выходят на работу всей семьей, и недаром говорят старые охотники: «Бобры хорошие мужики, работящие, они как люди трудятся».

И жилье свое бобры строят на совесть. Они выкапывают норы в крутом берегу так, чтобы выход был непременно под водой, или же сооружают своеобразные «хатки» из обрубков деревьев, веток и разных палок. Здесь, на пологом берегу Конды, мы могли видеть как раз такую хатку — большой конус с основанием около двух метров и почти такой же высоты. А вообще некоторые бобровые жилища достигают высоты более десяти метров!

За хаткой небольшая протока, соединяющая речной залив с расположенным в пойме озерцом. Бобры расширили ее и превратили в настоящий канал, по которому сплавляют осиновые чурки из озера к своим жилищам.

— Здесь-то, на Конде, бобрам привольно, — пояснил Балчугов, — тут осины много. Древесина ее мягкая, валить легко, и кора питательная. А каково на Малой Сосьве? Осины там совсем нет, бобры питаются ивняком да березой. И все-таки живут, хоть и трудно приходится.

— Почему трудно? Неужели в тайге деревьев для них не хватает?

— Не в этом дело, люди их стали беспокоить. Народу теперь много, кто идет в тайгу за ягодой, кто за рыбой, кто на охоту. Знают, что бобр зверь запрещенный, но ведь в тайге за каждым не уследишь. Вот видите бобровую хатку? Одна такая стояла совсем близко от железнодорожного моста. Поезда мимо ходили, но бобры привыкли и жили себе спокойно. Сотни людей там бывали, никто их не трогал, а потом нашелся какой-то злодей, взял да и поджег их жилье. Спросите его, зачем, так он и сам, наверное, не знает — просто так, вот и весь ответ будет. Много бобровых поселений на Конде пропало. И на Малой Сосьве их все меньше и меньше, а ведь этот бобр особенный, такого во всей стране нет, чтобы одной березой кормился. Сколько по Западной Сибири рек и речушек! И везде могли бы бобры обитать. Расселять надо наших северных старожилов, они приспособлены к таким трудным условиям. А пока в Сибирь везут бобров из Белоруссии или из Воронежа, но они приживаются с трудом.

— А заповедник? Он же должен сохранить бобров на Малой Сосьве?

— Постараемся! — вступил в разговор Сташкевич. — У нас в заповеднике работают подлинные энтузиасты охраны природы, великие любители леса и всего живого. Сами подумайте, ведь в леспромхозах всегда людей не хватает. Казалось бы, кто к нам на работу пойдет? А ведь идут, пишут письма из разных мест, просятся зачислить в заповедник, мы даже пока не можем принять всех желающих. Наше дело теперь становится действительно почетным, мы гордимся тем, что стараемся сберечь природу тайги, сохранить славное бобровое племя, наших бобров-сибиряков, здешних долгожителей.

Да, геологи будут отыскивать здесь природные богатства, забьют новые нефтяные и газовые фонтаны, вступят в строй лесоперерабатывающие предприятия, украсятся каменными домами поселки, но всегда будет нужна человеку природа тайги с ее вечными благами, с населяющими ее животными. И пусть в будущем, как и теперь, можно будет встретить следы соболя возле аэропорта, пусть приходят каждую осень с Уральских гор северные олени на озеро Арантур, пусть живут звери-мастера на Конде и Малой Сосьве!

Р. Тихомиров Фото Р. Воронова