Юный Натуралист 1979-05, страница 12

II

перепаханной полосы, ни другого заградительного препятствия. Лишь спрятавшийся в тенр невысокого куста, стоит посеревший от времени столб с надписью: «Аксу-Джабаглинский государственный заповедник».

И повела наших коней змейкой узенькая тропинка по заповедной земле вверх — в заоблачные дали, к голубым ледникам. С одной стороны встали горы, с другой — пропасть, с что-то говорящей на самом дне рекой. Сидишь в седле и напряженно смотришь по сторонам, стараешься ничего не пропускать, все хочешь увидеть.

Но непросто заметить зверя или птицу даже в заповеднике, хотя их здесь немало. «Не надо унывать, все еще впереди, — успокаивают наши сопровождающие. — Смотрите, сколько сейчас цветов». Кругом все покрыто ими. Даже на самых недоступных скалах, среди камней видны их разноцветные головки. Каких только красок нет вокруг. Но, пожалуй, наряднее и краше, чем тюльпаны, в эту пору цветов не сыщешь.

Десять-тринадцать сантиметров длина лепестков у тюльпана Грейга. Чаще ярко-красные, реже с темными или желтыми пятнами или прожилками. Смотришь на такое «покрывало», и кажется, что волшебник выткал его своей всемогущей рукой. Нет, в этих местах никто никогда не сажал цветы. А отсюда тюльпаны Грейга вывозили. Не одному сорту домашних неженок дали они путевку в жизнь. Впрочем, их и в чистом виде культивируют в садах.

Природа не только создала этот тюльпан красивым, но и позаботилась, чтобы и окружение его было прекрасным. Вот сосед ближайший — тюльпан Кауфмана — желтого цвета и очень похож на мелкий колокольчик. Кажется, дотронешься до него, и понесется по Тянь-Шаню валдайский звон.

А эремурусы? Они непохожи на тюльпаны, хотя находятся в самых тесных родственных связях с ними — входят в одно семейство лилейных, очень красивы. На стройной ноге прилепилось по нескольку десятков нарядных, словно восковых цветов. Ни рябинки, ни царапинки, ни пятнышка не найдешь на них.

Неожиданно лошадь вздрогнула. С небольшого желтого цветка взлетела черно-белая птичка. Иначе ее не назовешь. Такая уж у нее внешность, будто художник, создавая ее, имел лишь черную краску и лист белой бумаги. А когда нарисовал, достал каплю красной и сделал легкий штришок — вышел едва заметный красноватый галстук. Так получился черноголовый чекан. Вон они. И все на бузульни-ках — желтых цветах, будто на наблюдательных пунктах, устроились. Все с них хорошо видно. Пролетающие мимо жучки не

остаются незамеченными. Чеканы с цветов бросаются за ними в погоню.

А другие птицы — .майны, индийские скворцы — тоже избрали для своих прогулок и охот высоту. Не успели мы на привале снять седла с уставших лошадей и отойти от них, как несколько майн уселись на спины нашему транспорту. Птицы забегали по лошадям. Они искали не только насекомых, но и заготовляли материал — выщипывали волоски для строительства гнезд. Интересно, что за последние пятьдесят лет майны перебрались во многие северные районы. В заповеднике южанки, как считают орнитологи, новоселы.

Привал кончился. Снова вьется тропа, спускается к реке, обрывается у переправы и опять бежит вверх. С каждым шагом становятся выше травы. И больше вокруг деревьев, очень похожих то на мохнатые елки, то на пышные кипарисы. Это арча. Матерью леса называет ее казахская пословица. И, пожалуй,' в этих краях это верно. В отличие от Восточного Тянь-Шаня в Западном полностью отсутствуют еловые леса, нет здесь и лиственных дебрей. Арча — единственная порода, которая образует небольшие заросли. Их с лесом

Кеклик.

2*