Юный Натуралист 1979-09, страница 43

46

ТУРАЧ

Премилейшая птица обитает на крайнем юге восточного побережья Каспийского моря. Называется она «турач», а гнездится в равнинных местах нижнего течения реки Атрек, неподалеку от туркменского городка Гасан-Кули.

До приезда в этот унылый, без всякой зелени, свайный городок, стоящий на отлете от отлогого песчаного берега моря, я даже не знал, что есть такая птица. Да еще славная. Не довелось мне видеть ее и в лучших зоопарках страны, хотя она, помимо Атрека, водится еще кое-где на кавказских реках Куре и Араксе. Поэтому я весьма обрадовался, когда местный пожилой охотник Аманты вызвался поехать со мной и понаблюдать этих ныне довольно редких птиц.

— Удастся или нет увидеть их — не ручаюсь, — оговорился он, — но, может, счастье и улыбнется.

Рано утром на следующий день мы были уже на Атреке — самой мутной реке солнечной Туркмении.

Тишина. Кругом ни души. Кругом среди островков песков зелень. Каждая травка и каждый кустик приятно пахнет.

Я смотрел и слушал, что делается вокруг. Где-то поблизости, в камышах, негромко покрякивала утка и слышалось ци-канье утят, очевидно, находящихся под ее

присмотром. Высоко в небе, высматривая добычу, парил ястреб. Низом над долиной, окутанной слабым утренним туманом, пролетали к морю стайки белокрылых чаек.

После долгих дней пребывания в знойных песках приятно было дышать свежим воздухом приречья.

Сидим на небольшом бугорке. Завтракаем. Пьем горячий зеленый чай, привезенный в термосах. Благодать!

Но пора и в путешествие по правобережью реки.

Добрых два часа прошли мы, вспугнули немало разных птах, зайца корсака, но, увы, не подняли на крыло и не увидели ни одного турача. Досадно, но что поделаешь, если счастье упорно не хотело улыбаться.

И вдруг под одним ветвистым кустиком саксаула находим турачиное гнездо.

Нелегко было разглядеть гнездо вспорхнувшей турачихи. В сущности, никакого гнезда и не было: прямо в небольшой ямке со скудной подстилкой из сухой травы и мелких прутиков лежало восемь яичек величиною с голубиные и цветом ничуть не отличавшиеся от прилегающей почвы и растительности.

С разрешения Аманты я взял в руки одно. Повертел на ладони, а потом, взглянув на свет, удивился его свежести, сказал Аманты:

— Что-то уж больно поздняя откладка.