Юный Натуралист 1980-04, страница 49

47

пройдет несколько дней и этот ивовый пух превратится в листья. Они потемнеют, будут казаться не такими легкими, а ивы не будут уже облаками, которые сели на землю, а превратятся в обыкновенные весенние деревья.

Лес еще не так давно стоял прозрачный и будто неуютный — большие просветы открывались между деревьями, — и когда даже он шумел на ветру, то шумел как-то голо и пустынно, совсем не так, как осенью или летом... А сейчас на ольхе и на березе сели стайками сочные, точеные листочки, даже сначала не листочки, а какие-то наивные намеки на них, только обещание... А потом таких стаек стало больше, будто они одна за другой прилетали с теплых краев, и каждая такая зеленая птичка подросла, крылышки распустила — вот, смотри, и на листочек стала похожа. Сначала их мало, и они не покрывают всех веток, дерево еще не прячется в них, оно еще открытое и как будто незащищенное, но все же заметно стало красивей, приятно так и прочно засверкало молодой листвой. Но в это время пробуждается не весь лес. Стоят хмурые дубы, черные, сосредоточенные. И граб лишь только обещает зазеленеть. Уже и почками обзавелся, а из них пробиваются бледненькие глазки, болезнен

ным, белесым взглядом посвечивают... Не все деревья еще распустились, вот почему те, что стоят в сполохах солнечной, веселой, по-детски легкой зелени, создают праздничное настроение, они смахивают на весенние паруса этого леса, на паруса, под которыми лес плывет в весну, в лето и обязательно доплывет...

И хотя некоторые деревья стоят голые, но дикая груша на опушке зацвела. Листьев на ней нет, ветки черные-черные, корявые, а незаметно выбросила почки, и те почки в один жаркий день дружно загорелись бело-розовым цветом! И столько его на старой, немощной груше, даже глазам не верится. Стоит радостная, стоит улыбающаяся, с каждым днем прибавляется на ней цвета, уже она такая пушистая, такая нарядная, красивая! А за ней, в глубине леса, будто прячась от чужих взглядов, зацвела еще одна груша, и обе они как будто переговариваются дру^ с другом.

Лес кое-где еще чернеет, голый, кое-где уже зазеленел, а груши, облитые молоком, словно явились первыми на радость и деревьям, и птицам, и светлому дню, и человеку, который не может не любоваться ими.

ЕВГЕН ГУЦАЛО

Перевод В. Середина