Юный Натуралист 1980-05, страница 31

29

валлийские козы «в качестве молочного скота никакого значения не имеют и используются большей частью в качестве экспонатов для зоопарка». Ничего себе новость! Интересно, что скажет на это старая фрау Вегман, живущая в моем домике высоко в горах, куда я собираюсь поместить всех трех подаренных мне коз?

Что именно она сказала, я узнал в следующий же приезд в горы:

— Сатана это, а не коза! Крушит все налево и направо! О том, чтобы подоить ее, и речи быть не может!

Ну, ясно. Ведь она из зоопарка, а кому надо там раздаивать козу?

Но красоты коза была необыкновенной! Перед — густо-черный, потом по самой середине резкая граница, и вся задняя половина тела снежно-белая. Действительно, настоящий экспонат для выставки!

Эту валлийскую козу вскоре действительно пришлось отправить назад в зоопарк. Откровенно говоря, мне было неловко перед соседними крестьянами держать козу, на которую можно лишь любоваться.

Не раз я задумывался над тем, каким образом эти валлийские козы дошли до своей сумасшедшей расцветки? Родом они из Валлиса в Тироле. Обитают на уединенных и недоступных альпийских лугах, где молоком их практически невозможно воспользоваться. Кое-как перебиваются в суровых условиях высокогорья. Считается, что это очень старая порода коз, потомки древнеримской козы, — так, во всяком случае, утверждают «козьи» специалисты. И конечно, ни одному человеку, живущему там, в горах, не придет в голову путем кропотливой селекции выводить породу специально такой окраски. Кому это нужно?

А вот голландские черно-белые кролики в прежние времена были обычными крупными кроликами, которых навалом продавали на рынках Брабанта. И хотя их шкурка и была черно-белой, тем не менее пятна на ней располагались как попало. До тех пор, пока в прошлом столетии ими не занялись любители-кролиководы. Десятки лет трудились они, подбирая нужные пары, и добились того, что все черное сдвинулось назад, а все белое, в виде жакета, вперед, со строгой границей на «талии». Никто уже не обращал внимания на размеры этого бывшего «жаркого», и длинноухие зверьки со временем становились все мельче. Неважно. Лишь бы вокруг глаза было отчетливое черное пятно, а на черных задних лапках белые манжеты.

Немецкие кролиководы допускали, чтобы черные пятна вокруг кроличьих глаз растягивались назад к затылку, и за ушами сливались вместе. Английский же стандарт, наоборот, требовал, чтобы эти пятна разделяла четкая белая линия.

Так что же, эта половинчатая окраска всего лишь взбалмошная причуда? Людской каприз? Ведь в планы матери-природы такая яркая и странная одежда вряд ли входила. Каково могло быть назначение подобного, бросающегося в глаза мехового наряда? Какое место отведено ему в разнообразном гардеробе матушки-природы, где даже самая пышная и красивая шкура служит всего лишь выживанию в борьбе за существование, а вовсе не тому, чтобы радовать чей-то глаз.

Постойте-ка, на картинах венецианца Джокопо де Понте, который жил в XVI веке, мы обнаруживаем тех же самых «половинчатых» кроликов, которых наши селекционеры с таким трудом вывели в прошлом веке. По-видимому, маленькие четырехногие голландцы появились точно тем же путем, как и разные другие породы домашних животных: природа, перебирая запас своих моделей, время от времени выносит на «свет» новую наследственную мутацию. А жестокая борьба за существование вскоре искореняет, убирает подобное ненужное новшество, например, черно-белый мех дикого кролика, поскольку он несовершенен и непрактичен для его образа жизни. Кроликовод же, найдя однажды такой «лотерейный билет природы», ра-