Юный Натуралист 1980-08, страница 44
44 7 J топ-топ-топ по воде на мою сторону. Вот это да! Номер так номер — обыкновенная тундровая мышка умеет бегать по воде. Ну и дела! Кстати, в избу не пошла — видно, уже побывала там и сделала все дела, какие ей надо было сделать, — а направляется ко мне. Вообще-то не ко мне, а к костру, потому что здесь я по вечерам пью чай, и на пне, который служит мне столом, нет-нет да и останется что-нибудо вкусненькое. В общем, на промысел она шла. Но увидела меня, остановилась, навострила уши и смотрит. Смотрела, смотрела — я не шевелюсь— и нырь ни с того ни с сего в траву. Зашумела там. Совсем рядом высунулась из травы, лапчонки переломила в суставах и положила на сухой лист. Смотрит. И усами даже не шевелит. Шерстка на ней чистенькая, даже глянцем искрится, под грудкой чуть посветлее, а на мордашке, на скулах желтоватая. Ушки маленькие, глаза без зрачков, и создается впечатление, что задумчивые, «себе на уме», как говорится. Но внимательные, внимательные. Смотрела, смотрела, и раз — тоже ни с того ни с сего, — и нету ее. Только слабенький шорох в траве. Видел я ее каждый день: и как избу обследовала, и как ручей переходила, и как, согнувшись, на пне, что возле костра служит мне столом, сидела, что-то делая, — я не мог понять, чем она так старательно занималась, даже согнулась. И в зимовье решил я ее не пускать: надоело мне и сапоги осматривать каждое утро, и мешок продуктовый зашивать каждый день, — взял и позаткнул все дырки, что по углам да в полу были. Ну, думаю, подруга, ты уже ко мне не проберешься, все твои «двери» я позакрыл и продуктовые мешки зашивать не буду. Да не тут-то было, все равно она ухитрялась пробираться в избушку и делала свои дела, те, что и раньше делала. Что тут скажешь? Как? Где она пробирается? И вот однажды я увидел, где она пробиралась. Проснулся, а она обследует стол. Увидела, что я проснулся, и бежать... подбежала к двери, взлетела вверх по ней и ускользнула в щель, что между верхним косяком и верхней частью досок двери, там щель образовалась оттого, что дверь обвисла со временем. Вот же где выход нашла! прямо по воде. Сижу я как-то возле костра перед вечером, слышу, зашебуршала она в своей кочке пересохшей листвой, потом показалась на берегу ручейка — ручеек шириною полметра, может, шире чуть, — повертела, повертела своей усатой мордочкой и РАЗБОИНИЦА А вот это уже разбойница так разбойница — нету во всей тундре ни одного такого ужасного зверя. Я говорю «ужасного», потому что другого слова не нахожу. |
