Юный Натуралист 1981-08, страница 36

И вдруг... Конечно же, каждый из вас видел корни поваленных ветром деревьев, но здесь было совсем другое.

Оказывается, тихая Ветлуга безжалостно жала, давила, размывала свой правый берег — то ли ей было тесно, то ли, как писал Короленко, река просто «играла». И вот стояла когда-то на этом берегу сосна — высокое прекрасное дерево. Восемьдесят годичных колец насчитал я на срезе ствола и сбился со счета. Рыжая верхушка сосны лежала в стороне. Но это мы увидели позднее. Сначала поразило другое: корни сосны! Они были подмыты весенним разливом так, что обнажились полностью. Когда я спустился вниз и забрался в лабиринт корней, то на какое-то время оторопел. Сказочный, непонятный и даже пугающий мир открылся мне. Десятки толстых и тонких корней, напоминающих удавов, спрутов, переплетались во всех направлениях. Они уходили вглубь по крайней мере метров на пять и даже больше, отчего пень и не падал, хотя был на самом обрыве.

Я вылез оттуда, потрясенный открывшейся вдруг картиной. Оказывается, те корни, которые мы видим вывороченными из земли,— лишь малая часть того огромнейшего завода, целой системы, питающей сосну, вздымающей ее ввысь над подлеском.

...Прошел год. С нетерпением ожидал я встречи с поразившими меня корнями.

Мы снова поехали туда с братом, но места уже не узнали. Лежал вверх корнями у самой воды обезображенный пень, и не было в нем ничего таинственного и загадочного. Но мы-то знали: тут было чудо! Да есть и сейчас. Может быть, вот под этим столетним дубом или под той маленькой березкой. Чудо, именуемое жизнью

Другой наш гость — ветеран войны Иван Иванович Васильев — любитель рыбной ловли. Послушайте рассказ о его дружбе с бобром.

Мой друг

Как-то вечером я возвращался с рыбалки домой. Подплывая к причалу в устье реки, услышал, как что-то бухнулось в воду. Неподалеку была бобровая хатка. Ага! Значит, хозяин подает мне сигнал: «Это мои владения».

На второй и третий день бобр повторял свои прыжки в воду, как только я причаливал к берегу. Значит, ждал моего появления, ведь мог уйти и раньше.

Заинтересовался я поведением бобра, которого назвал Моим другом. Чтобы лучше наблюдать за ним, стал ловить рыбу по соседству с его домом.

Однажды, держась за ольху и камыш, протиснул лодку совсем близко к хатке. Поглядывая в образовавшееся под ольховым кустом «оконце», начал забрасывать удочку-кнутовище. Окуньки ловились один за другим. Но вот леска зацепилась за корягу и оборвалась. Сделал еще одну удочку — снова неудача, пришлось расстаться с хорошим новым крючком. Решил отдохнуть. Оставшихся червей бросил под куст для рыбы, а для Моего друга опустил в воду вареные картофелины, яблоки, огурцы, пусть полакомится.

На другой день опять сижу в лодке, любуюсь кувшинками. Вдруг вижу мордочку Моего друга — плывет по «оконцу». Миновал лодку под водой и вынырнул далеко от меня, на озере. Видно, плыл на тот берег, где растет молодой осинник. Решил и я порыбачить на озере. Раз пять менял места, закидывая удочку, но все не везло — поймал всего-навсего две плотвички.

Нет уж, поеду-ка лучше к Моему другу с вечерним визитом, там порыбачу. За полчаса удалось здесь поймать трех крупных окуньков. В знак благодарности оставляю снова рыбам и бобру угощение.