Юный Натуралист 1982-04, страница 46

46

Эти шарики ни к чему не приклеиваются, но слипаются друг с другом в общий сгусток. На больших лягушачьих «токах» может побывать столько самок, что икра всех сливается в огромный цельный пласт, который невозможно почерпнуть даже широким ведром.

Самая маленькая и самая изящная из наших лягушек, остромордая лягушка,— настоящее сухопутное животное. Цветом она сверху как прошлогодний дубовый лист с темным, почти черным узором. Сидя неподвижно, она сливается с лесной обстановкой, и невольно вздрогнешь, когда из-под самых ног метнется она в метровом классическом прыжке и замрет, снова став невидимкой. Только глаз с золотистой искоркой по ободку радужки сверкнет как росинка или дождевая капелька.

С середины лета редкие встречи с остромордой лягушкой становятся еще реже, а потом и вовсе прекращаются. Куда же деваются и взрослые и первогодки? Как-то в октябре, уже после бабьего лета, я, намерившись посмотреть, как готовятся к будущей весне подснежники, разворошил слой еще не слежавшегося опавшего листа, а под ним слой полуперепревшего и нашел под этой подстилкой остромордую лягушку. В другом месте — двух рядом. Словно бы безразличные к собственной судьбе, лежали они на влажной земле, не делая ни движения, чтобы спастись, хотя еще не было настоящих осенних холодов.

Весной, пролежав в оцепенении полгода или больше, оживут и заспешат взрослые лягушки каждая к тому болотцу, прудику, речному затончику, где сами становились лягушатами. А их лягушата тоже запомнят родные баклуши, озерца и канавы на всю жизнь и потом будут приходить только сюда, чтобы дать жизнь новым поколениям. Самцы каждую весну на несколько дней будут превращаться в голубых лягушек, днем и ночью икающих в холодной воде. В остальном же лягушачья жизнь довольно однообразна. К тому же все лето каждая живет на своем участке настоящим отшельником, ловя жуков, пауков и другую добычу по своему росту. Голодные охотятся, сытые лежат, закопавшись под листья, будто и нет их ни одной во всем большом лесу.

Л. СЕМАГО

НЕПОБЕДИМЫЙ

Не знаю, когда и почему в нашем южном городе появилась страсть к петушиным боям, но в начале двадцатых годов она была в сильной моде.

Мой отец привечал всяких животных, и не только потому, что ему по своей специальности

ветеринарного фельдшера постоянно приходилось ставить их «в строй», а еще более по своей врожденной любви ко всему живому. Он выпрашивал или выкупал израненную лису, волка, ястреба, а после вылечивал и безмерно тому радовался, приучая тем самым сострадать обиженным и нас.

Но вот как он, не могущий видеть спокойно даже малое страдание у бессловесных наших братьев, вдруг заразился страстью к петушиным боям, я так и не пойму. Ведь бьются петухи упорно и жестоко.

Скромные размером дворы и дворики в Нахичевани переполнены были жильцами. Когда начинался бой петухов, собиралось не только подворье, а еще и соседние дворы. И стар и млад сгрудятся, составят кружок метра в 2—3 и принимаются науськивать бойцов, изъявляют воплями свои приязни, словом, будто сами бьются.

Среди этой суетни было уникальное кукарекающее создание. У нашего соседа по фамилии Бесчастный жило с десяток кур и самый неказистый беспородный петух. Звали его просто Петькой. Небольшого росточка, рыже-огненного оперения, клюв короткий крючком и массивный гребень не торчащим красивым гребешком, а этакой низкой широкой надстройкой с пупырышками по ней. Да, вот еще деталь — ноги хоть короткие и толстые, но с твердейшими и острейшими шпорами.

Кур он держал в повиновении, заглядываться на повелителей других гаремов во дворе или на улице не позволял. Без особых предупреждений тут же наказывал виновную, а соперника, не считаясь с его породистостью и размером, немедленно атаковал и, к удивлению свидетелей, всегда побеждал. И пусть потом у самого недосчитывалось перьев, затекал глаз, а гребень расцвечивался во все цвета от фиолетового до пурпурного, зато врага валил с ног, ежели тот не сдавался, или заставлял утекать.

Вы думаете, он признавал власть человека, хотя бы хозяина, дающего ему корм? Ну уж нет. Если кто из хозяев погубленных петухов приходил требовать возмездия, Бесчастный хотел тут же наказать или под горячую руку сварить Петьку, тот вмиг все смекал и был таков. Взлетать он умел отлично. Вскочит на забор и оттуда огрызается во весь голос, хлопая крыльями и смело глядя вниз. Обтрепанный, с оставшимися в хвосте двумя-тремя перьями, он олицетворял само бесстрашие духа.

Мой отец сначала присматривался к непобедимому, а потом поддался подстреканиям соседей:

— Что же вы смотрите, Иван Михайлович, неужели не найдете Петьке достойного противника?

И началась разорительная для бюджета семьи петушиная эпопея батьки. Я всех диковинных чистопородных бойцов, которых