Юный Натуралист 1982-04, страница 43

43

ЗИМНЕЕ МОРЕ

Изменчив цвет моря — утром голубое у берегов и серое вдали, днем зеленое, а дальше от берега черное, к вечеру становится ржавым: в воде отражаются декабрьские рыжие горы.

Дожди перемежаются с ветрами. У моря мало кто задерживается. И мы остаемся одни с мальчиком, который ловит рыбу. В короткое время, когда удается жить удивительно тихо, почти слившись с природой, но с полным вниманием к окружающему, все естественное и простое кажется неизмеримо прекрасным.

Мальчик и зимой черен от загара, волосы, выгоревшие, давно не стриженные, разбросаны ветром — льняной копной на голове. Он из местных ребятишек и приходит на пирс во второй половине дня, после школы. На нем белесый, некогда красный свитер, легкие матерчатые брюки, пошитые как джинсы, с заплатками на коленях, и кеды.

Нарушаю нашу тишину, спрашивая, как его зовут.

Мальчик не оборачивается — взгляд устремлен на поплавок — и называет по-школьному не имя, а фамилию:

— Служаков.

— Как рыбу-то ловишь?

Он глядит искоса:

— Что спрашивать, вы и так каждый день смотрите...

Горды местные ребятишки, независимы, безразличны, кажется, к приезжим, а мальчик-то меня заприметил.

Рот его кривится в усмешке:

— Конечно, гляденьем и ставридки дурной не вытащишь.

— Ты хоть скажи, что на крючок насаживаешь, кто поймался?

— А вам зачем, просто так?

— Почему просто так?

— А пристают от нечего делать — других скука заедает...

— Нет, я у моря не скучаю.

— Нравится?

— Кому ж оно не понравится!

— А то не знаете: отдыхающие от зимнего моря нос воротят, если ветер или дождь.

— Не всем нам удается часто бывать у моря, а когда вспоминаем его, почему-то видим ясный солнечный день, жаркое лето...

— Во-от, сами сознались... Есть люди, которые любят море, есть, которые урвать от него хотят: хорошей погодки, солнышка, штиля... Погуляют у нас с месяц, словно по музею. Для них все тут экскурсия: это кедр серебристый, это самшит, это Белые Скалы, это море, а это мальчик, который ловит рыбу... А еще пристают разные: расскажи, расскажи... Можно с ними дружить? И не хочется.

Молчу, соображая: не указал ли он мне от ворот поворот?

Мальчик, забыв про поплавок, изучает меня внимательными серыми глазами. И мне ка

жется, что ему по душе мой простой клеенчатый дождевик, похожий на морскую штормовку. Глаза мальчика теплеют, он говорит спокойно и рассудительно, как с человеком свойским:

— Сегодня игла хорошо берет. Хищница. Приглядитесь — игла друг за дружкой охотится. В такую погоду дельфины иглу гонят к берегу.

Сваи обросли темно-бурым илом. Вода вокруг светло-зеленая и прозрачная, так что просматривается дно. На дне у подножия сваи шевелится что-то большое, круглое и вроде бы крылатое, но так глубоко, что кажется тенью.

А ближе к поверхности видны рыбы поменьше. Они поднимаются к свае, входят в ил и теряются в нем, такие же темно-бурые.

Чуть успеваю приметить — метнулась над водой тонкая белая молния. За ней две такие же стремительные. В глубине они ходят длинными тенями. Это и есть рыба-игла.

Одна начинает гулять под поплавком. И едва он вздрагивает, кричу:

— Подсекай!

Мальчик покачивает головой, а в застывшей руке удочка не шелохнется. Завидую его хладнокровию. Напряженно всматриваюсь в огромное зеленое море, вздыхающее под нами.

И я догадываюсь, что глаза мальчика, прищуренные в белесых ресницах, видят чуть дальше моих. В какую-то самую нужную секунду Служаков резко вскидывает удилище. Леску мальчик хватает рукой, отбрасывает удилище на пирс и быстро выбирает из воды.

Она в его руках — рыба-игла — длиной около полуметра серебристая, изящная, с острой головой и клювообразным ртом. Служаков извлекает из ее пасти крючок, и я успеваю разглядеть ряд мелких, как колючки, зубов.

Наловив с десяток игл, мальчик собирается уходить и говорит:

— Завтра я вам петуха поймаю. Хотите?

— Какого петуха?

— Ясно, не соседского, морского! Только вы мне сначала поможете набрать моллюсков. Придется малость поработать...— Служаков показывает на вылезшие из моря бетонные волнорезы.—Туда приходите.

— Что с иглой будешь делать?

— Жарить! Нам с мамкой мировой ужин!

— Вдвоем живете?

— Сейчас вдвоем,— Мальчик глядит на меня холодно, мужественно и гордо произносит: — Батька наш на флоте, на военном корабле.