Юный Натуралист 1982-09, страница 32

■

Приокско-Террасный заповедник. Не будем говорить о том, что есть в заповеднике и рядом с ним, посмотрим, чего там уже почти нет. Нет, потому что прошли мы и взяли свое безобидное «немножко».

Редчайший нежно-розовый цветок с тонким ванильным запахом — козелец пурпурный. Дальше я цитирую книжку, вышедшую в Пущине, в которой биологи, знатоки пу-щинских окрестностей, не просто пишут — взывают к людям. Итак, козелец... «Сохранилось ничтожное число экземпляров». Они даже сообщают где: на западном склоне за деревней Пущино. «Необходимо их сохранить!»

Шалфей луговой... «Сейчас,— с сожалением сообщают биологи,— встречается уже ' не так часто». Очень уж привлекательны его большие лиловато-синие цветы. «Помните, шалфей быстро вянет и в воде стоит плохо. Не рвите его, лучше полюбуйтесь растущими растениями».

Петров крест... «встречается крайне редко, нуждается в охране». Можжевельник обыкновенный... «становится редким, требует охраны». Энотера... «нуждается в строгой охране». Кувшинки... «стали редкими». Касатик... Волчье лыко... Медуница... Список можно продолжать и продолжать. Но венчает его упоминание о цветке совсем пропавшем. В последние годы нет даже никаких смутных сведений, чтобы кто-то его встречал. Необыкновенно красивый, самая крупная наша орхидея. В последний раз цветок видели почти пятнадцать лет назад, но надежда встретить его еще не угасла. А вдруг!! «Общество охраны при

роды обращается с убедительной просьбой ко всем жителям Пущина сообщить местонахождение хотя бы одного цветущего экземпляра, если он кому-нибудь встретится. Только, пожалуйста, не срывайте!» Цветок этот — венерин башмачок. Его еще помнят многие. А теперь он пополнил одну из самых печальных коллекций — Красную книгу СССР и Международную Красную книгу.

Мы собираем свое крохотное целое, вынимая его из прекрасной и полной коллекции — из жизни вокруг нас. Это она самая богатая и неподражаемая, которая когда-либо существовала и будет существовать. Но она уже сильно пострадала. Она уже тоже, к сожалению, не целое. Ее дополняет огромный список в Красных книгах, где взятые у природы вещи остались лишь упоминаниями, цинковыми буквами, словами. Они без запаха и красоты.

В коллекциях — открытие мира, пусть маленькое, но свое. И это не баловство. Это путь к знанию. А значит, они необходимы. Что же делать! Может быть, найти собирание, которое выглядело бы столь же увлекательным, но не уничтожало бы ту единственную живую коллекцию, от которой идут остальные! То есть не убивало бы жизнь вокруг нас! В таких коллекциях мы сразу начинаем собирать именно то, ради чего и существует она, собираем знания. Ведь все равно без них всякая коллекция мертва. Так, может, и начать с них!

Несколько лет назад наш журнал пробовал собирать такую коллекцию. Это была «застольная кругосветка». И, судя по письмам ребят, выходило что-то дельное. А мы всего-

■