Юный Натуралист 1983-11, страница 45

Солнце начало вставать прямо за вершиной Теты-коль. Нам еще его не было видно, но оно, холодное, зимнее солнце, словно просвечивало сквозь стылую каменную громаду горы. И поэтому казалось, что вершина Теты-коль создана не из камня, а изо льда. Сначала я никак не мог понять, почему же она вся светится каким-то особенным внутренним, сиянием. Потом я оглянулся и посмотрел на западную сторону. Там, за нами и выше нас, на рассеченных гольцах и на скалах, сглаженных снеговыми надувами, лежали лучи солнца. Гольцы сияли в его лучах, которые шли из-за вершины Теты-коль прямо над нами, шли в той невидимой вышине, которая кажется еще выше, если не можешь ее с чем-нибудь сравнить. А я ведь знал, что вершина Теты-коль поднята больше чем на три тысячи метров. Теты-коль по-алтайски — семь озер.

И на этой вершине, очень далеко от нас, в почти необозримой высоте сияла, словно маленькая свечка, геодезическая триангуляционная вышка, вся в инее, обледеневшая. Как-то осенью, во время великого переселения больших и малых зверей по тайге, геодезисты видели около этой вышки одинокую белку. Она шла прямым, одной ей известным путем и попала на эту вершину. Геодезисты сказали мне, что лапки ее были сбиты в кровь. Не знаю, правда это или нет,— не видел сам такого ни разу. Знаю только, что лапки у белки, конечно же, мало приспособлены для долгого прыганья по острым и шершавым камням в россыпях и гольцах.

А когда мы скатились в долину, перегоняя друг друга на крутяках, и уже шли по кедрачам, я снова вспомнил про ту белку на вершине Теты-коль. Я увидел беличий след и верти

кальную дырку в снегу. Около нее лежали две чешуйки от кедровой шишки. След повел меня дальше и кончился возле большого кедра. Под ним было насорено чешуйками от шишки и скорлупой кедрового ореха.

Это белка прокопала сквозь снег отвесный ход до земли, до шишки, достала ее и ушла с ней на кедр. Там она ее и сгрызла.

Она учуяла шишку сквозь снег! Я смерил его толщину. Девяносто восемь сантиметров. Почти метр! Вот это обоняние!

ТАЙМЕНЬ

Чолушман словно безумный ярится и мечется в каменных глыбах под Кату-ярыком. Быстро, но с трудом бежит по широким шиверам в Ак-куруме. Возле Коо и Кок-паша отдыхает в омутах, будто накапливает силу для преодоления многих еще перекатов на пути к Телецкому озеру.

В таких глубоких местах Чолушман спокоен и чист. Только на поверхности воды вспухают бугры водоворотов, как мышцы борца, который приготовился к схватке. Вода там по осени сине-зеленого цвета и прозрачна.

Я встал на камне около самой воды, и мне стало видно, как навстречу течению один за другим идут хариусы. И мелкота и крупные.

Из глубины вдруг поднялся крупный таймень. Он замер под самой поверхностью, чуть пошевеливая бордовыми плавниками. Течение в этом месте было сильным, но для тайменя оно наверняка было не сильнее, чем для меня ветер.