Юный Натуралист 1984-03, страница 23

21

хочешь? Спать хочешь? Кушай, мальчик мой, кушай!..

Прежде мне всегда казалось: попугаи подражают человеческой речи, произнося лишь отдельные слова. Но, побывав в Усть-Камено-горске у Бориса Васильевича Щербакова, познакомившись с его птицами, я убедился — попугаи способны произносить не только отдельные слова, но и целые фразы.

Борис Васильевич Щербаков много лет ведет секцию орнитологов Восточно-Казахстан-ской областной станции юных натуралистов. Он автор нескольких книг: «Жители лунных тугаев», «У озера звенящих колоколов», «Живые реликты». Материал для книг дали многолетние наблюдения, сделанные в походах с учениками-юннатами по Восточному Казахстану— по таежным зарослям в пойме Белой Убы, по плоскогорьям Холзунского хребта, по пескам и пестрым глинам Зайсанской котловины, по барханам Кулуджунского заказника. Юннаты помогли Борису Васильевичу и в работе над кандидатской диссертацией. С их помощью ученому удалось изучить множество птиц, ранее мало известных орнитологам Казахстана: азиатского бекаса, синехвостку, щура... Щербаков точно установил -- когда прилетают птицы, когда и как вьют гнезда, чем питаются.

Какой может быть квартира у такого человека? Конечно, она похожа на настоящий орнитологический музей. Но экспонаты здесь живые. В вольерах, занимающих половину комнаты, живут экзотические декоративные птицы. Родина гульдовых амадинов — Австралия. У них оперение красное с золотистым, зеленое с фиолетовым, черное с желтом. В неволе гульдовые амадины почти никогда не выводят птенцов. А у Щербакова дома вывелись и достигли зрелого возраста уже двенадцать птиц. Секрет прост: тщательный и грамотный уход, и самое важное — доброта и любовь. В работе с птицами у Щербакова нет мелочей, все главное, и результат налицо.

Огненный ткачик свободно летает по комнате. Самец надевает оранжево-черный наряд только в брачный период. Потом становится сереньким, как его подруга, как обыкновенный воробей. Любители из Москвы, Ленинграда не помнят случая, чтобы в комнатных условиях у пары этих птиц появилось более одного птенца в выводке. Борис Васильевич вырастил уже пятнадцать таких птиц.

Поражают необычно ярким оперением амадины бриллиантовые, острохвостые, красно-горлые, рядом с ними астрильды тростниковые, остроухие. В отдельной клетке нахохлился зелено-желтый попугай амазон Пеппи. Когда в комнате появляется хозяин, попугай приветствует его громким: «Папа, папа, папа».

А с Жаконей — с него мы начали этот рассказ — Борис Васильевич познакомился случайно. Увидел однажды возле зоомагазина долговязого паренька, который держал в руках сепо-синюю птицу.

— Боря, эта птица должна жить у нас,— сказала Лилия Ивановна, жена Щербакова.

От волнения Борис Васильевич перешел на сбивчивый шепот:

— Слушай, парень, хочешь, чтобы птица твоя попала в хорошие руки, продай ее нам. У меня коллекция редкая. Пойдем — покажу.

Так Жаконя поселилась у Щербаковых. Говорить она не умела. Бывший хозяин уверял: учиться ничему не желает, кусается.

Терпеливая, упорная работа с Жаконей принесла успех. Однажды вслед за учителем она четко повторила: «ку-ку». Несколько дней спустя отчетливо произнесла свое имя: «Жаконя». А потом пошло: «Раз, два, три, четыре, пять...» «Жак-коня, лапочка, какая ты красивая...» «Я не кошка, я — попугай!». Хозяева стали записывать слова, выученные Жаконей, и вскоре со счета сбились.

Самца Гулю привезли из Москвы. Он искусно подражал стуку пишущей машинки, а говорить так и не выучился.

Жаконя несколько раз улетала из дома. Вольера у нее всегда открыта, выберется она в кухню и выпрыгнет в распахнутое окно. Сидит на тополе, среди галок, о чем-то с ними «разговаривает». Щербаков в таких случаях посылает сына Сашу, тот взбирается на дерево, спокойно подманивает Жаконю, доставляет домой.

Года два назад Жаконя с Гулей исчезли надолго. Случилось так, что Борис Васильевич отнес попугаев на станцию юннатов — показать новым своим воспитанникам, а ночью кто-то взломал замок на двери и унес попугаев. Заявили о пропаже в милицию.

Восемь месяцев прошло, вдруг—телефонный звонок из зоомагазина:

— Какой-то тип двух попугаев принес, наверное, ваши.

Щербаков, запыхавшись, ворвался в магазин, услышал, как жалкий небритый человечек жалуется:

— Птицы-то, конечно, дорогие, но дома их держать нельзя. Хищники, злые. И надо же было кому-то придумать, что попугаи разговаривать могут. Нет! Молчат! Только орут по-своему.

Борис Васильевич стоял напротив человечка, слушал его. И вдруг Жаконя перепорхнула на плечо к нему и торопливо заговорила:

— Боречка, Боречка, миленький, ну, поцелуй меня. Давай поцелуемся, Боречка!

А. РОЗАНОВ Рис. В. Симонова