Юный Натуралист 1984-03, страница 47

45

мира несет ответственность за сокровища своей природы.

«Можно создать заново город, восстановить по описаниям памятники искусства. Исчезнувших животных воссоздать заново нельзя» — краткое введение на обложке. И леденящий холодок ответственности и потрясения — каждая из страниц как жизненный семафор: страница красная — сведения об исчезающих видах, бедственное положение; страница желтая — о сокращающихся видах; страница зеленая — виды спасены. На какую из этих шелестящих болью и радостью страниц попал мой Васька Рыжий? Как в лихорадке, я листаю книгу. Морж — да вот она, крас

ная страница. Неужели никогда я не смогу прикоснуться к ластоногому гиганту? Пробегаю глазами заново — небольшое облегчение. Нет, это не Васька, а его двоюродный брат из Атлантики. Васька — свой, советский, его жизни дан зеленый свет, она охраняется законом. Численность поголовья возросла!

Я думала об этом, подходя к зоопарку. Это заколдованное чудесами без чудес, как цирк и Уголок, место притягивало меня магнитом. Там, где-то в нескольких шагах, ухая, плещется и шевелит усами живой морж. Вот он уже близко, наконец совсем рядом. И вдруг я вижу это могучее существо, подплывающее почти к барьеру, где кромка из живописных предметов наполняет меня беспокойством и негодованием... Нет, не осколки льдин, не снежные комья, а ворох стаканчиков от мороженого да кусков булок. А люди?! Вон толстощекий малыш бросает булку, родные в восторге: растет добряк, а сзади шаги, звенящий взволнованный голос девушки:

— Товарищи! Что же вы делаете?! Разве можно? Барон, Барон,— тревожно зовет она моржа на островок, а служитель багром вылавливает мусор, очищая моржу Барону московское лежбище.

Идут годы, исхожено немало дорог, и наконец я нахожу своего моржа. Пройдет несколько минут, н я увижу его у трапа самолета, прилетевшего с острова Врангеля. Это мой Васька...

Вот он! Сквозь наскоро сколоченные грубые доски на меня смотрит круглый живой и любопытный глаз.

Я перевожу дыхание, чувствуя вдруг усталость. Бег с препятствиями, поиск пришел к финишу.

— Здравствуй, Васька! — вырывается у меня.

— Почему Васька? Ай-ай-ай! Нехорошо, товарищ Дурова! Какой же это Васька, а? — Зверолов лукаво прячет улыбку в кудрявой бороде, не скрывающей его молодости, смеется.— К вам пожаловала Василиса Прекрасная, а вы — Васька! Смотрите, она золотисто-розовая.

— Правда, правда!

— Она ведь теперь у вас в цирке ежедневно будет такой. Моржи на солнце или на свету всегда розовые. Летом летишь над лежбищем, и такое там храпящее розовое крем-брюле, что не знаешь, где заря — на небе занимается или на льдине дремлет? Вот так-то. Храните розового моржа! Нелегко поймать его, а уж сохранить и того труднее.

— Я клянусь! — вдруг вырывается у меня, и мне кажется, что в руках у этого большого человека Красная книга, где за каждую страницу мы в ответе. «Да, я клянусь сделать все, чтобы мой розовый морж не чувствовал в неволе неволи и жил»,— повторяю я про себя. Нет, я никогда не причиню страданий моему розовому моржу.

Если моя рука вздрогнет от радостного до