Юный Натуралист 1984-12, страница 9

7

леный», хотя о розе и винограде те же старушки имеют самое смутное представление... В деревенской горнице можно увидеть телевизор, магнитофон, холодильник, собрания сочинений русских классиков. А во дворе, вплотную со скрипучим колодцем-«журавлем»,— похожий на него строительный кран. Ныне под одной крышей живут дед, родившийся при лучине, и внук, который водит амфибию. Соседство этих двух непохожих друг на друга укладов жизни придает краю неизгладимый оттенок. И хотя старина постепенно уходит, забывается, ее черты и приметы все еще ощущаются в быту и речи пинежан, принимая порой совершенно неожиданные формы.

А в остальном жизнь здесь идет таким же ходом, как и всюду. В тайге работают тракторы и лесовозы, вывозящие серую пупырчатую елку и медноствольную сосну. Пинежье — один из крупнейших лесозаготовительных районов Архангельской области. Рокочут в небе вездесущие «Аннушки» и вертолеты пожарной охраны лесов. Далеко в тайге прокладывают тропы партии геологов и геофизиков: пинежская земля таит большие запасы гипса и ценного минерала — целестина. Но, к сожалению, они редко выходят на поверхность, а потому еще невыгодны для промышленных разработок.

Лет пять-шесть назад в районное село Карпогоры пришла железная дорога, и теперь жители окрестных деревень за какие-нибудь шесть часов могут добраться до Архангельска, не завися от капризов погоды в здешнем аэропорту. На полях, скрытых от злых полярных ветров, рабочие совхозов выращивают картофель, ячмень, кормовые травы. На пастбищах, примыкающих к пойме реки, бродят тучные стада — ныне Пинежье специализируется на откормочном животноводстве. Тишина древних сел нарушается треском моторных лодок, гудками катеров и самоходок, звонкой декламацией есенинских строк из раскрытых окон школы: «Тихо дремлет река, темный бор не шумит...» А рядом, в конторе совхоза или лесопункта, обсуждаются планы лесозаготовок, решаются вопросы мелиорации пинежских земель.

Пинежье — памятник семи веков, над которым витает живой дух сегодняшней жизни.

Нынче Пинегой, как и вообще Русским Севером, «заболели» многие. Туристы едут сюда на поездах, летят на самолетах, плывут на плofax и байдарках. Пи-нега влечет к себе ощущением смутной и неразгаданной тайны, где, как сказал поэт, «среди срубов столетних расстелены белой ночи льняные холсты...».

Перелет от села Верхняя Тойма, что на Северной Двине, до первой пинежской деревни в истоках реки занимает не более получаса. Разбежавшись по разбитому машинами лугу, 12-местный трудяга-самолет отталкивается резиновыми колесами и, пролетев положенное время, мягко приседает на песчаную поляну в лесу, называемую «Аэропорт Горка».

Отсюда, с верхотуры, Пинега напоминает распластанное дерево: ствол — сама река, а изогнутые ветви — ее многочисленные притоки, старицы, ручьи.

Реки, подобные Пинеге, рождаются обычно из мха. Вначале это хрупкий, робкий ручеек — едва видимые толчки воды, серебряная карусель пузырьков. Едва он успеет пробиться наружу, как его сразу же накрывает сфагновый мох, кукушкин лен, и вода долго бежит под их пологом, невидимая для глаз. Но годы-километры учат уму-разуму, подсказывают, где обойти преграду, а где взорвать весенним разливом. Дорога наделяет силой и статью, помогает обрести друзей, таких же шумливых родничков и источников. Постепенно ручей крепнет, мужает и наконец взрывает толщу мха и корни деревьев. Освобожденная вода расширяет русло, затопляя болотистые низины и мелколесье. И вот он уже не ручей, а самостоятельная река, к которой спешит человек. И тайга расступается перед ней, оголив берега.

Весеннее половодье заметно влияет на режим реки, меняет его почти каждый год, меняя и длину Пинеги.

Мощное половодье было и в этом году. Река мчалась со скоростью стайера — восемь-девять километров в час. Ее уровень поднялся почти на пять метров. Весенний разлив не пощадил ни крестьянских домов, ни навигационных знаков, ни совхозных угодий. По «колено» в воде стояли прибрежные леса. По полям, засеянным озимыми, плавали лодки и катера, а в некоторых деревнях прямо из окон жители ловили рыбу. Взгляд тонул в сумасшедшем разгуле водной стихии.