Юный Натуралист 1985-09, страница 11

9

ту пору в Сибири на золотом прииске и, как любой мальчишка военных лет, живо интересовался фронтом и жадно слушал рассказы взрослых о том, что творилось тогда на Волге. Бывало, мурашки бежали по спине от слов, сказанных кем-нибудь: «Сёйчас там решается, жить нам или не жить».

А потом пришла радость. Помню, февральским вечером 43-го года прибежала к нам в избу соседка и сообщила взахлеб: «Все! Переломили змею хребтину-то! Уползает проклятый в свой «фатер-лянд», оставив в Сталинграде хвост длиною в двадцать две дивизии!» — и заплакала от радости и горя. В числе двадцати трех «похоронок», пришедших к нам с мест битвы на Волге, одна была вручена ей еще в конце сорок второго — на мужа.

Несколько позже Сталинград вошел в мою жизнь в образе страшно израненного, но не побежденного и не сломленного духом человека по фамилии Дер-гачев, которого мы, приисковые мальчишки, звали дедом Никоном, хотя этому «деду» в ту пору не было и тридцати: так его состарило осколочное ранение, полученное в самом центре героического города. Одна сторона его лица была в глубоких шрамах, на левой руке не хватало трех пальцев, ходил он как-то боком, сильно заваливаясь на сторону. До войны дед Никон работал лесником и жил на заимке неподалеку от прииска. После фронта ему предлагали другую работу, легкую и выгодную, но он наотрез отказался, заявив: «Я лесу не изменщик, к тому же в вечном долгу у него, он мне дважды жизнь на войне спас».

Первый раз лес выручил его близ како-го-то хутора в районе станицы Клётской летом сорок второго года, когда до зубов вооруженная орда фашистов нескончаемой лавиной рвалась в сторону Сталинграда. Наши отходили, превращая чуть не каждую высотку в крепость. Перед этими крепостями сгорали вражеские танки и бронетранспортеры, целыми взводами валились замертво отборные головорезы, скошенные огнем красноармейских пулеметов, винтовок и гранат. Бойцы и командиры сражались до последнего патрона, переходили врукопашную и погибали, но не сдавались.

Так произошло однажды и со стрелковым взводом, в котором воевал Дерга-чев. Двое суток взвод, занимая безымян

ную высотку, отбивал атаки противника. Подожгли шесть танков и уничтожили около роты фашистов, но враг лез и лез. От дергачевского взвода осталась половина, когда кончились боеприпасы. Подкрепление не шло, а отходить приказа не поступало. И тогда бойцы с командиром бросились врукопашную против целого взвода фашистов.

— Ох, как схватились мы! — рассказывал Дергачев.— Наших в три раза меньше зато злости на целый полк хватит. Помню, кого-то я колол, кого-то прикладом бил, а больше ничегошеньки не помню: весь бой будто в горячке находился. Когда очухался, увидел: сижу на земле, а Бухтарцев, боец один, мне пальцы помогает разжать, да не может: до того крепко вцепился я в винтовку в пылу боя. Я оглядываюсь — кругом убитые немцы валяются вперемежку с нашими ребятами. Зовем своих — не откликаются. Вдруг видим: на высотку новая волна фрицев лезет, причем на этот раз почему-то на мотоциклах. Мы с Бухтарцевым назад в окопы, хотим стрелять, а в винтовках ни патрона.

Что делать? Вдруг вижу: лежит в окопе наш убитый боец, а на поясе у него пара гранат. Схватили мы их и решили: рассредоточимся, подпустим гадов вплотную и подорвем себя и их заодно. Но сделать это не дал голос связного, неожиданно прибежавшего из тыла в наш взвод с приказом отходить. И взвод наш—я да Бухтарцев — пустился со всех ног вместе со связным к лесочку под высоткой у хутора. Бежим, а за нами шестеро на мотоциклах гонятся. Не стреляют: задумали, видать, сперва попугать нас, поизгаляться и уж потом прикончить или живыми в плен взять. У связного в винтовке патроны, и он на бегу отстреливается, чем немножко сдерживает мотоциклистов.

А я бегу и, смешно сказать, молю: «Лес! Хороший мой! Придвинься к нам!» И лес будто понял меня, вдруг подставил куст, а за ним сразу же овраг. Мы бегом по этому оврагу — и в чащу. А там мне сам черт не брат. Впрочем, чащи особой и не было, как и настоящего леса тоже: так себе — акации, кустарник колючий да тополишки. В тех местах на Дону и на Волге вообще лесов нет, степь голая. Но мне повезло, попался маленький лесочек и вот спас от явной смерти.

Недавно я был в Клётском районе и

2 «Юный натуралист» № 9