Юный Натуралист 1985-09, страница 28

26

четыре головы, но усто Сайд чувствует, что перехватил, и две из них срезает ножом.

Зверь стоит на солнце и сохнет, постепенно светлея. От него поднимается тонкий пар. Он страшный и очень смешной. Такая уж особенность у таджикских игрушек. Дети любят страшные сказки, страшные, но с благополучным концом. Да и сам сказочный страх тоже не настоящий, не всамделишный. Такие же у них и игрушки. Вот уже тысячу лет восточная ребятня играет рогатыми, хвостатыми и зубастыми чудищами, которые пугают, смешат, да к тому же умеют свистеть.

Дед ищет место для свистка и, не найдя ничего лучше, приделывает свисток прямо к глиняному боку. Дунешь в него, и кажется, что заливисто, по-милицейски засвистят обе пучеглазых головы.

Хамза же сидит на дереве, стараясь сквозь дырку в листе, тронутом червяком, увидеть синее небо. Он мечтает о глиняной стране за теми горами.

Там на деревьях постукивают под ветром глиняные листья. Там поют глиняные птицы, распустив средь веток радужные эмалевые хвосты. Там глиняные драконы разевают страшные пасти, из которых пышет рыжее пламя. По ночам они прячутся в черной норе и к ним в нору опускается солнце.

— Хамза! — кричит с крыльца бабушка.— Обедать пора!

Глиняная страна немедленно пропадает, превратившись в прожилки на рыжем осеннем листе.

После обеда усто Сайд ставит на солнце еще десяток игрушек, а потом идет в мастерскую, где его ждет настоящий гончарный труд.

Мастерская — пристройка, слепленная, будто ласточками, у самой стены.

Стены у нее скруглены, но окошко — квадратом, еле видное под сеткой глиняных брызг. Даже яркое солнце, пройдя сквозь это стекло, теряет всю свою яркость и теплоту.

Сумрачно, сыро, и пахнет землей.

Здесь все серого цвета глины: стены, пол, потолок, грубые полки и станок посредине.

Дед садится верхом на коня — толстое бревно, укрепленное между двух стен. В середине бревна отверстие, в котором вращается вертикальная ось. Один ее конец закреплен подшипником на полу, на другом вращается плоский диск. Второй круг, побольше, закреплен на оси на уровне ног.

Усто Сайд вертит ногами тот круг, что пониже. Одна босая нога назад, другая — вперед. От этого крутится ось с верхним диском. Шуршат подошвы, журчит, постукивает станок, вертится плоский диск под руками мастера. Усто кидает на круг большой бесформенный ком коричневой глины. Ком кружится, а мастер легонько трогает его пальцами там и сям. И вот уже не ком кружится на станке, а строгое основание не то кувшина, не то чаши. Мастер ополаскивает пальцы в миске с водой, а потом запускает их в глубину вращающегося кругляка.

Круглая заготовка дрожит и раскрывается, как лепестки огромного глиняного цветка.

Жужжит, вращается круг, ласкают глину гибкие пальцы. Уже видно большую чашу «бадию», в которой подают праздничный плов.

Усто Сайд срезает чашу, как вызревший плод, острым гончарным ножом. Час за часом проходит в однообразном труде. Все полки уставлены чашками и горшками. Деду же хочется делать еще и еще...

Но нет больше сил, и болит поясница, ломят в суставах озябшие пальцы.