Юный Натуралист 1985-11, страница 36

34

рез затопленные зеленокудрые ночки к широкому разливу.

Когда лодка наконец свободно заскользила вдоль берега, меня неожиданно окликнули. Оборачиваясь, я поскользнулся босыми ногами на мокром днище и упал, загремев шестом.

И тут же вода взорвалась дикой пляской большого косяка толстолобое, сытый покой которых я так бесцеремонно и резко нарушил.

Они выпрыгивали из воды со всех сторон, выпрыгивали десятками сразу, тяжелыми снарядами перелетали через лодку. И было их так много, что плеск и шум слились в какой-то суматошный водоворот, в дикую рыбью вакханалию.

Опершись руками о сиденье, я ошалело крутил головой. Здоровенная рыбина, будто прицелившись, ударила меня в затылок так крепко, что загудели в голове чугунные колокола, а она запрыгала в лодке, расшвыривая шест и весла, как спички. Рядом с нею шлепнулся другой толстолоб и тоже запрыгал, оставляя на бортах лодки перламутр своей чешуи. И будто по команде все стихло. Лишь бежали по глади, перехлестываясь и гасясь, круги волн.

Толстолоб — рыба «нервная», пугливая и компанейская: живет и кормится на водяных пастбищах стаями днем и ночью, испугать его внезапным сильным стуком или криком — даже резко надвинувшейся тенью! — ничего не стоит, и вот тогда-то и начинаются пляски этой рыбы.

Главная особенность толстолоба в том, что, будучи закоренелым стопроцентным вегетарианцем, он питается не просто растительной пищей, а исключительно мелкими водорослями и фитопланктоном. Они не ахти как калорийны, но их всегда много, а потому у толстолоба мало сколь-нибудь серьезных пищевых конкурентов. К тому же нет другой рыбы, которая была бы так великолепно приспособлена к жизни на микроводорослях. Судите сами: жаберный аппарат с тонкими, очень густыми тычинками, соединенными между собой поперечными перемычками,— это настоящая планктонная сетка, чудесное «сито» почище китового уса. Отцеженные из воды этим «ситом» растеньица отжимаются и попадают в сильные глоточные зубы, где спрессовываются в этакий зеленый брикет. И умудряется толстолоб на столь

малопитательном «столе» к осени сильно зажиреть. Так основательно, что в своем Амуре «спит» на глубинах в ямах плотными сборищами с октября по апрель и к весне не так уж и тощает.

У толстолоба много эстетических и практических достоинств: он строен и красив, плодовит, быстро растет и достигает солидных размеров. Мясо у него вкусное и сытное.

Толстолоб тем быстрее растет, чем теплее вода, больше кормов, выше паводки.

Плодовитость толстолоба солидна: в среднем одна самка мечет около 400 тысяч икринок. Они пелагические, то есть плавающие в толще вод по воле течения и развивающиеся в период «самосплава». Нерестилища и располагаются над косами с песчаным или каменистым дном, чаще всего близ слияния рек и проток. Будучи рыбой теплолюбивой — севернее Амура ее нет,— толстолоб мечет икру при нагреве воды до 20—24 градусов, и обязательно на подъеме речного уровня, особенно после обильных дождей, когда в мутной воде много всякой взвеси, в том числе и съедобной органической.

Исполнив долг перед потомством, рыбы стаями уплывают в большие спокойные заливы, протоки и затопленные озера для нагула. Едят свой фитопланктон подолгу и помногу, а потому и быстро растут да основательно толстеют. Жир и на внутренностях, и в мясе: долгую амурскую зиму в состоянии полуоцепенения без солидных жировых запасов не одолеть.

Когда стали погибельно зарастать си-незелеными и другими микроскопическими водорослями в европейской части СССР обширные водохранилища да пруды-охладители при атомных и тепловых электростанциях, ихтиологи и знающие Толк в рыбах инженеры вовремя вспомнили о толстолобах. А зарастали водоемы до такой степени, что превращалась вода в этакую кашу, в которой погибала вся рыба, зато бешено плодились комары. Водоросли забивали во-дозаборники, блокировали нижние бьефы. Даже мощным теплоходам стало трудно пробиваться по этой «каше». Си-незеленые водоросли стали примерно таким же бедствием, как «водяная чума» — элодея, непреднамеренно завезенная в Европу и Африку из Канады.