Юный Натуралист 1985-11, страница 41

39

Таков был первый фильм. Второй — «В таежных предгорьях Урала». Потом сняли «На острове Врангеля»... Особенностью работы этой съемочной группы можно считать то, что она не часто пользуется чужими сценариями — их пишет режиссер.

— Я, конечно, не сразу стал писать. Сначала четыре года проработал режиссером и только тогда написал свой первый сценарий. Обжегся на одном, лихо написанном профессиональным сценаристом. Он обработал массу научной литературы, выбрал действительно интересные моменты из жизни животных. Биологи, поведавшие о них, возможно, наблюдали такие моменты всего раз в жизни. К тому же эти «чудеса поведения» животных происходят часто рано утром либо в сумерках. Глаз видит, а кинопленка нет. Слишком мало света. Автор, лишенный собственного опыта наблюдений за жизнью природы, не всегда представляет возможности кинематографической техники. Такой автор, пусть и без злого умысла, превращает свое произведение в этакую «бомбу замедленного действия». В экспедиции где-нибудь на Чукотке или в Каракумах она «взорвется»: киногруппа попросту не сможет добыть предложенный сценарием материал. Только из этих соображений я не перегружаю свои сценарии «чудесами». Ни в коем случае не принижаю возможности героев нашего будущего фильма. Просто пишу об их жизни. В ней ведь и без чудес много любопытного, драматичного и радостного.

Каждый, к счастью, и пишет и снимает по-своему. У каждого свой метод работы. Мне, например, кажется, что в сценарии Юрий Михайлович специально несколько «принижает», что ли, потенциальные возможности снимаемых животных, чтобы потом на экране получился наибольший эффект. Есть у Юрия Михайловича, конечно, и другие особенности, другие принципы работы, которые помогают ему во время работы над сценарием и над фильмом. Какие же!

— Хочется сначала немного прокомментировать уже названный первым принцип.

Дело в том, что я не столько принижаю возможности зверей, сколько не все раскрываю, что они могут. Потому что какие-то эпизоды, которые я видел и

знаю, я могу больше не увидеть. Ведь иногда они показывают удивительные вещи. Но зверь может, однажды показав что-то, уже больше никогда перед твоими глазами этого не проделать. Ну пожалуйста, в последнем фильме «Сивуч» я написал, как зверь бросается в воду с большой высоты, и я это когда-то видел. Но прыжков с многометровой высоты (представьте себе — сивучи прыгают с крыши трехэтажного дома) не было. И у нас такого в картине нет. Хотя я это и написал в сценарии. И все наши ухищрения, а мы умеем помочь зверю сыграть то, что нам нужно, не дотрагиваясь до него пальцем, были бесполезны. Поэтому всегда один-два ударных эпизода я держу про запас в надежде на удачу.

Так же я привык писать в сценарии только то, что видел собственными глазами, то есть то, в чем уверен. Вот это второе.

В последнее время замечаю за собой, что мы еще только снимаем .одно, а глазами я уже кошу на другое, набираю материал на будущее. Вот снимали фильм о верблюдах «Дромедары и бактрианы». Но параллельно я наблюдал за жизнью пустыни вообще. Сейчас вот мы собираемся снять картину, которая в рабочем варианте называется «Жизнь пустыни». Мы попробуем развенчать некоторые мифы, поверья. Есть много ядовитых животных, которых люди боятся. Но мы о них просто мало знаем. В эту картину постараемся собрать все ядовитое — все, что можно, и еще все неядовитое, но что нам кажется ядовитым и страшит.

Я думаю, мы будем снимать ночью. Потому что животные в пустыне днем, когда жарко, прячутся, а в сумерки начинают активную жизнь. Вот эту сумеречную жизнь пустыни мы попробуем снять.

Попробуем еще снять эпизод охоты змеи. Причем с наблюдением в ее норе, установив там камеру, пока змея будет в отлучке. Снимем, как она уползла, как вернулась, как реагирует на шаги рядом или на появление тушканчика. Она ведь телом своим воспринимает сотрясения почвы.

Пользы от змей очень много. Сейчас в стране не хватает змеиного яда для изготовления лекарств. А люди по-прежнему змей уничтожают.