Юный Натуралист 1986-05, страница 24

22

Поиск и исследования в природе могут проводить не только ученые, но и вы, Почемучки.

Завершая сегодняшний разговор о птицах, предоставлю вашему вниманию сообщение члена кружка юных биологов и краеведов Дома пионеров Ленинского района Москвы Вадима Головасти-кова.

ЗАПАСЫ ВОРОБЬИНОГО СЫЧИКА

Мы работали на кордоне Коровино в Борисовском лесничестве Московской области. Ребята нашего кружка развешивали искусственные гнездовья, которые в основном заселяют скворцы и мухоловки-пеструшки.

И вот в одном из синичников мы обнаружили запасы воробьиного сычика: шесть грызунов. Они настолько высохли, что стали похожи на настоящие мумии. Чтобы можно было определить зверьков, я положил их на ночь размокать. Утром я смог их уже рассмотреть. Длина грызунов была примерно 7—8 сантиметров. Передние лапы длиннее задних. Это оказались рыжие лесные полевки. У нескольких зверьков в голове я обнаружил небольшие отверстия. По-видимому, они были пробиты клювом воробьиного сычика.

В другом синичнике мы нашли тельце самца мухоловки-пеструшки, кладку из 6 яиц и живого однодневногj птенца. По повреждениям мы определили, что самца смертельно ранил сычик. Но тот успел влететь в гнездовье и закрыть собой кладку. Яйца и птенца мы подложили в другие гнезда мухоловок-пеструшек.

Вот вывод после завершения нашей работы: воробьиный сычик приносит большую пользу лесному хозяйству, поедая мелких грызунов, но при малой их численности нападает и на мелких птиц.

Лика Гончарова, Почемучка из Донецкой области, мечтает изучать жизнь и поведение морских животных. Ей, как и другим Почемучкам, которые своей будущей профессией хотят выбрать океанологию, рассказывает о своей находке старший научный сотрудник Ин

ститута биологии моря Дальневосточного научного центра АН СССР, кандидат биологических наук Виктор Евгеньевич Гомелюк.

ЗАГАДОЧНАЯ СЕПИОЛА

Когда на залив Петра Великого опускается ночь, в море начинается своя, особая жизнь, подсмотреть которую иногда удается, осветив поверхность воды мощной электрической лампой. Привлекаемые светом, как мотыльки у пламени, кружатся мелкие планктонные ракообразные, поднимаются со дна чер-ви-полихеты, приплывают рыбы.

В одну из таких ночей, проведенных у борта корабля, стоящего у причала, я столкнулся с интересной обитательницей Японского моря, которую зоологи называют суховато и буднично «двурогой сепиолой».

Я не сразу обратил внимание на живой розоватый комочек, который деловито передвигался в воде.

"Перевесился за борт с сачком на длинной рукоятке и попытался поймать животное, но не дотянулся. Еще взмах сачка — и маленькое головоногое в банке с морской водой. Стоило мне отойти в темноту, и я был поражен сильным нежно-голубоватым свечением, которое исходило из банки. Светилось небольшое — с фасолину — образование на брюшной части пойманного животного, рядом с чернильным мешком. Сомнений не было — это двурогая сепиола, единственная из светящихся каракатиц, обитающих в наших водах.

В судовой лаборатории при ярком свете я как следует рассмотрел незнакомку. Она была небольшой — с грецкий орех величиной. Крупные, чуть ли не в четверть тела, глаза; округлые, напоминающие ушки, плавники; угрожающе приподнятая и изогнутая пара щупалец-рук — все это придавало пойманной крохе забавный вид. Ей, однако, явно не нравилась новая обстановка, в которой она оказалась.

Животное то бледнело, то окрашивалось в красноватый цвет. Временами по телу сепиолы пробегали коричневатые волны. Позже я узнал, что она умеет «выключать» свой фонарик, выделяя в мантийную полость из чернильного мешка немного чернил, которые покрывают

светящийся мешок-мицетом тонкой пленкой.

Когда маленькая каракатица всплыла к поверхности, я попытался коснуться ее 1 пинцетом. Реакция пленницы была мгно

венной: из чернильного мешка вылетела порция чернил — излюбленного оборонительного оружия головоногих моллюс-< ков, а сама она, с силой выбросив из

сифона струйку воды, устремилась на дно сосуда, побледнела и замерла.

Необходимо было срочно менять воду: «чернильная бомба» — не только орудие для отвлечения врага и маскировки, но и настоящий химический снаряд, временно ослепляющий хищника и лишающий его обоняния. В море каракатица или осьминог быстро покидают «поле боя», в замкнутом же сосуде они могут погибнуть через несколько минут, отравившись собственными выделениями.

Фотосъемка не заняла много времени и пленницу возвратили в море.

Я познакомился с двурогой сепиолой — маленьким комочком жизни, обитающим в огромном море, приютившим в своем мешке-мицетоме целый сонм светящихся бактерий и научившимся этим светом управлять. Мы почти ничего не знаем о том, зачем сепиола ночью поднимается к поверхности, как выводит потомство, где проводит долгую холодную зиму, зачем, наконец, ей этот живой холодный свет... Пока не знаем.

Насморк для человека — признак нездоровья. А для собак? Почему у них всегда влажные носы? Тут есть о чем подумать вам, Почемучки! А пока послушайте доктора медицинских наук Владимира Филипповича Коновалова.

ЖИВОИ ФЛЮГЕР

Человек получает информацию о событиях, происходящих вокруг него, в основном с помощью органов слуха и зрения, а у большинства видов животных, в том числе у кошек и собак, ведущий анализатор — обонятельный.

Возвращается владелец собаки из длительной командировки и удивляется, что его четвероногий друг лает на него, как на чужого. Но достаточно собаке учуять знакомый запах, как обонятельная форма памяти сразу же опознает хозяина.

Собака способна улавливать слабые запахи на расстоянии до 100 метров. Специально обученные, они могут обнаруживать запахи руды, залежи которой находятся на глубине до 12 метров. У кошек орган обоняния развит слабее. Тем не менее и собаки, и кошки находят путь домой за сотни километров. И немалую роль в их пространственной ориентации играет чувствительность обонятельного анализатора.

Зависит она от многих факторов. Взять хотя бы один из них — направление движения воздуха. Он или приносит запахи, или, наоборот, относит в сторону. Инстинктивно животные понимают это и, прежде чем начать охотиться, определяют направление ветра.

Даже мы с вами иногда смачиваем слюной палец, поднимаем вверх и сразу же по холодку на коже точно устанавливаем, откуда приток воздуха и какой он силы. У животных же роль такого живого флюгера играет влажный нос. Чем он влажнее, тем чувствительнее обонятельный анализатор. Об этом стало известно почти сто лет назад после специально проведенных экспериментов. Оказалось: чтобы собака могла обнаружить в воздухе без водяных паров запах некоторых пахучих веществ, к примеру, розового масла, пришлось увеличить концентра-