Юный Натуралист 1986-06, страница 48

46

Делая зарисовки трехрогового хамелеона Джексона, я узнала и о других особенностях этих удивительных существ. Мой натурщик был самец, так как у него имелись рога, которые у самок отсутствуют. Чтобы он не смог улизнуть во время сеанса, я посадила его на ветку, закрепив шелковыми нитями в требуемом положении.

Я бы хотела еще упомянуть, что общепринятое мнение о медлительности хамелеона является ошибочным. Наблюдая многих хамелеонов, я узнала, что они могут двигаться с удивительной быстротой, если хотят скрыться.

Что же касается моего «натурщика», то он стал моим спутником на долгое время. Я только начала делать зарисовки, как Джорджа вызвали в Марсабит по расследованию дела о браконьерстве. А так как мой хамелеон был великолепным экземпляром и мне хотелось закончить его «портрет», я поместила его в ящик с травой и снабдила достаточным количеством живых насекомых на время путешествия. В Марсабите я продолжала рисовать хамелеона. Но, прежде чем я закончила зарисовки, нам пришлось пройти еще километров триста, и бедный хамелеон побывал опять в экспедиции. К счастью, место нашего назначения находилось недалеко от первоначального места обитания хамелеона, где мы наконец и выпустили его на волю.

БУЙВОЛЕНОК

Находясь в экспедиции недалеко от границы Эфиопии, мы с нашими навьюченными ослами и мулами поднялись на гору Кулал. Этот одинокий потухший вулкан, возвышающийся над окружающей пустыней до высоты 2000 метров, постоянно закрыт облаками. В то время как вершина горы часто бывает окутана густым туманом, нижние части склонов опаляет нестерпимая жара. Кулал, покрытый девственным лесом с густым подлеском на вершине, стал убежищем для многих животных, особенно для большого куду и буйволов. Это хорошо известно местным племенам, и Джордж прибыл сюда для расследования браконьерства.

Однажды лесничий принес в лагерь новорожденного буйволенка, мать которого убили браконьеры. Это был крошечный, очень худой теленок возрастом не более одного месяца. Пошатываясь, вошел он в лагерь на своих длинных узловатых ногах. Две маленькие шишки на его лбу, которые позднее станут массивными рогами, были едва заметны. Почти вся его темно-серая кожа, а также длинные мягкие ушки кулечками были покрыты длинными волосами. Мы назвали его«Сегерея Эги-ток», что означает на языке племени самбуру «Длинное Ухо».

Но что делать с этим трогательным созданием? Мы предполагали провести на горе Ку

лал всего несколько дней, прежде чем начать свой путь через пустыню. А так как Эгиток привык к климату горы Кулал и прохладной тени леса, мы не решались взять его с собой в этот тяжелый пеший переход по жаркой местности. Внезапно у меня мелькнула мысль. А что, если попытаться перевезти буйволенка через пустыню на верблюде, а затем погрузить его в наш грузовик, находящийся в 250 километрах отсюда? Потом его можно было бы переправить к нашему другу на ферму у подножия горы Кения, климат которой напоминает климат горы Кулал.

Нашего друга, о котором я упомянула, давно интересовал вопрос: можно ли скрещивать диких буйволов с домашними буйволами? До сих пор он не мог провести этот эксперимент, так как у него были только самки буйволов. Если бы наш маленький бычок выдержал это путешествие, мы бы не только спасли ему жизнь, но, возможно, помогли бы пролить свет на проблему скрещивания этих животных. В крайнем случае Эгиток мог бы вырасти вместе с домашними буйволами. Единственно, в чем мы нуждались, это в верблюдах для перевозки Эгитока.

Мы попросили местных жителей из племени самбуру ежедневно приносить молоко для маленького буйвола и объяснили, что хотели бы также на время одолжить дойную корову, двух верблюдов и пастуха для перехода до Барагои. А пока мы надеялись так подкормить Эгитока, чтобы он окреп перед путешествием.

Буйволенок жадно сосал молоко из бутылки и за несколько дней стал настолько сильным, что мог свободно подбрасывать человека вверх. Это была его любимая игра. Как только Эгиток видел, что кто-то зазевался, например, наклонился над ящиком со снаряжением, он осторожно приближался сзади и, быстро просунув голову между ног своей жертвы, резко подбрасывал ничего не подозревавшего человека вверх, причем так, что тот переворачивался в воздухе и падал на землю. Все, кто наблюдал эту игру, находили ее очень забавной и весело смеялись. Смех, казалось, подбадривал Эгитока, и он не упускал случая, чтобы повторить свой трюк.

Несмотря на такие грубоватые шутки, наши служащие любили Эгитока, и каждый предлагал ему лучшее «спальное» место ночью у костра. Я была тронута, когда видела, как неудобно устраиваются вдалеке от тепла наши люди только для того, чтобы предоставить буйволенку лучшее место. Особенно любил его один лесничий, и я часто заставала его в тот момент, когда он, не думая, что за ним наблюдают, ласкал своего маленького друга и удалял занозы из его толстой кожи.

Кормила Эгитока я. Он особенно привязался ко мне и всюду следовал по пятам. При переноске лагеря он послушно бежал рысцой за мной на большие расстояния, посасывая мой большой палец, который я использовала в качестве своеобразного поводка.