Юный Натуралист 1986-07, страница 48

47

В полдневный зной, когда вокруг ни деревца, одни раскаленные скалы, собирать ежевику с колючих кустов не слишком приятное занятие. Но, честное слово, есть в этом и какое-то необъяснимое удовольствие! Продраться к самому недоступному каньону, найти потаенные ежевичные заросли... Поэтому, уставший, спускался я в долину к поселку. Правую руку приятно тяжелил эмалированный бидон, доверху наполненный спелой ягодой.

Дорога обратно всегда кажется более далекой... К тому же нестерпимо хотелось пить. Кислая ягода не спасение. И я искренне пожалел, что поленился захватить походную фляжку с водой. Да и перекусить не помешало бы... Просто понадеялся, что управлюсь с ягодами быстро.

Тропа круто и извилисто повернула к очередной вершине. Я решил передохнуть и сел на огромный камень.

Вокруг безмолвие гор. Но это безмолвие только кажущееся. Вот в раскаленном добела небе показалась черная точка, непонятный иероглиф. Он стал увеличиваться, и вскоре в этом загадочном знаке я различил характерный контур орла. Прямо надо мной вдоль склона посыпалась мелкая галька. Один камушек даже упал у самых ног. Я задрал голову. И тут увидел, как, маскируясь меж кустиков, бежит какая-то птица. Кеклик! Видимо, спешит в надежное укрытие, завидев извечного своего врага — человека. Осторожная птица ошиблась — не было у меня агрессивных намерений...

Да, горы не безмолвствуют, а живут своей особой жизнью.

С высоких недоступных вершин подуло освежающей прохладой. Я встал. И тут справа перед глазами в широкой расщелине меж двух серых скал предстал вдруг зеленый оазис. Сад! Как же я его не заметил сразу? Более того, ни от кого из местных друзей даже не слышал о нем. Откуда ему здесь взяться?

Я стал лихорадочно спускаться к саду. Раз есть деревья — должна быть и вода. Угадал! Вот он, светлый звонкий ключ. Бьет прямо из-под огромного коричневого валуна, испещренного мелкими трещинами.

Зачерпнул ладонями живительной влаги, напился, умылся. Вода приятными холодными иголками обожгла кожу.

Но кто же, кто посадил этот сад? Земли-то почти нет, одни камни. Но здесь растут и яблони — кремовый налив, и виноградник есть, и огромная орешина, и даже деревце инжира. Я подошел к нему и сорвал плод, теперь уже так редко встречающийся даже у садоводов-любителей. Очень уж дерево нежное и привередливое к погодным условиям. Зато плоды его ни в чем не уступают не только самым сладким персикам, но и, по-моему, тропическому ананасу. Я стал осторожно счищать бархатную шкурку. И тут услышал за спиной знакомый голос:

— Ну как, вкусно?

Повернулся — а это чабан Турсунали. Видимо, пасет в горах колхозный скот.

— Еще не пробовал! — признался я.

— А ты попробуй! Нигде в мире нет такого вкусного инжира.

Присели рядом: чабан вытащил из хурджу-на черствую лепешку, горсть сухого кишмиша, термос с горячим чаем, пиалу. Завязалась беседа, всегда особенно приятная на природе.

— Откуда этот чудесный сад? — не удержался я от вопроса.

И Турсунали неторопливо рассказал мне про судьбу одного человека. Обычную и необычную, трагическую и в чем-то все-таки светлую...

— Зовут это место Ивановым садом. Его мало кто знает: все-таки далеко от селений, от дорог... Но оно хорошо известно нам — чабанам, охотникам, геологам... Лет тридцать тому назад поселился в этих краях Иван. Работал он здесь егерем. Замечательный был человек. А жил один. Семья его погибла во время войны в Белоруссии. Вот он и решил податься в незнакомые места, чтобы забыться. Но разве есть от такого горя лекарство? Иван рассказывал про жену, про детей. Про то, как воевал. Показывал фотографию...

Золотая душа! Неподкупная, честная. Тогда здесь еще водились архары, дрофы. А кек-ликов!.. Ни одному браконьеру не давал наш Иван спуску. Угрожали расправиться. Только что ему были эти угрозы! «На войне не боялся, а здесь и подавно!» — говорил он, а слова у Ивана с делом всегда дружили.

Вот и сад этот... Из большого питомника под Ташкентом привозил Иван саженцы.

«Сад будет!» — говорил знакомым чабанам. А те не верили. Какой тут сад! Один камень да щебень кругом. Зимы холодные, снежные. Но Иван свое доказал, сколько лет в любую погоду за молодыми деревцами доглядывал. А теперь вон какие вымахали! И каждое лето плодоносят. Избушка егеря тоже здесь неподалеку. Во-он она, притулилась к скале. Только там теперь никого...

— А что же с хозяином? Где он? — Нехитрый рассказ меня взволновал.

— Все эти годы Иван письма писал, на розыски подавал. Никак не мог смириться с бедой... И что же? — Чабан широко улыбнулся, заново переживая ту радость за хорошего человека.— Лет пять назад отыскался сын у Ивана! К этому времени он был уже полковником. Из всей семьи чудом уцелел один... Сам приехал за отцом. Забрал к себе в город, не то в Москву, не то в Минск. Но с тех пор это место так и называют Ивановым садом. И мы, кто знает про это заповедное место, как можем, оберегаем сад...

Возвращение мое в поселок не казалось теперь трудным. Видимо, сказались приятный отдых, фрукты прямо с дерева, прекрасная вода... И знакомство с тем, кто оставил после себя это чудо — творение рук, доброго сердца и неумирающей надежды!