Юный Натуралист 1986-11, страница 10

двести, а может, и триста. Стая напускает на дальний фотовыстрел и поднимается. Ближе все равно нельзя — мелко, винт взбаламучивает ил. Нас накрывает розовое облако. Небо заслонено птицами, их шелестящими крыльями. Радостно потрясенные, мы долго следим, как стая выстраивается, не спеша тянет над заливом и планирует, снижается над дальней банкой. Это счастье — видеть такое вольное изобилие сказочных, редкостных птиц!

Мы продолжаем путь к Куркосе, а в глазах все стоит, не уходит видение чудесных, завораживающих своей красотой фламинго. «Пламенный гусь» — называется он в переводе с испанского. Какая красота!

На Куркосе мы оставляем казанку и шлепаем по воде пешком. Сонные тростники, залитые тощей водицей густые хохлы колючего, как шило, ситника, зе

леная травка на раскисших отмелях — излюбленные султанками места. Их можно увидеть только здесь, на южном побережье Каспия: на всю страну всего несколько тысяч... Султанская курица внесена в Красную книгу СССР, она охраняется законом. Можно ли, будучи в заповеднике, не попытаться сделать фотопортрет такой птицы? Замаскировавшись, терпеливо ждем, не выйдут ли попастись султанки. Тихо, солнечно. Где-то попискивает куличок, лениво облетает свои владения лунь, протянула и запала в тростники белая цапля... В побуревшем ситнике мелькнуло что-то синее, яркое, радостное. Еще, еще... И на отмель вышла султанка. С крупную курицу, но выше на ногах, стройнее. Синяя, с красными ногами и красным клювом, зеленовато отблескивают крылья, под задранным хвостиком задорно торчат два ослепительно белых перышка. Красавица! Степенно вышагивая, она стала подбирать что-то на отмели, теребить, помогая голенастой ногой, какие-то шматки бурой, похожей на мочалку травы. И мне представился тенистый сад пышного султанского дворца, журчанье тихих струй фонтана, в солнечных зайчиках дорожки, по которым, услаждая взор восточного владыки, ходят дивной красоты птицы—павлины, фазаны, султанки... А на отмель одна за другой вышли из зарослей еще две султанки. Еще... Еще... Пять штук! Они паслись и потихоньку двигались к нашей засидке. Виктор изготовил аппарат, примерился — пусть подойдут еще немного. Вдруг они замерли и насторожились, вытянув шеи. И с громким, отрывистым хлопаньем крыльев сорвались, улетели в тростники. Что такое? Неужели нас испугались? Мы так тихо сидели... На отмель выбежал шакал. Засуетился, тыча острую мордочку в теплые следы, посмотрел вслед птицам и тонко, обиженно провыл. Сорвал съемку, негодник!

Каждый день мы уходим на «охоту»: осторожно бродим по кабаньим тропам, затаиваемся в тростниках возле плеса, где жируют лысухи, я пытаюсь нагнать на фотовыстрел турачей.

Но турачи охотно позируют сами, если спрятаться в местах их кормежки. С наступлением зимы их особенно привлекает зеленая нежная травка, растущая на полянках среди ежевичника. Поклевывая, они бродят по поляне, подбирают