Юный Натуралист 1987-03, страница 9

юннаты:

вчера,

сегодня,

завтра

раинной улице. Но вот мы прошли через сетчатую калитку во дворик — и на маленьком пространстве, не более половины гектара, нам открылся чудный мир деревьев, цветов и трав. Здесь были дубок и плакучая ива, белая акация и рябина, облепиха и боярышник, пирамидальный тополь и среднерусская березка, рядом мохнатыми зелеными ежиками топорщились молодые сосенки. Но еще больше здесь было цветов. Их еще не иссушила осень. Огнем затухавшего лета горели гвоздики, георгины, астры, пионы, мальва, ромашка. Между ними на отдельных грядках росли седая суданская трава, донник, люцерна, рожь, гречиха, житняк, просо. Все карликовое растительное царство разнарядилось, как бы справляя перед наступлением зимы свой последний праздник. Особицей стояла кукуруза. С нее уже собрали початки, оставив стебли такого гвардейского роста, какие я видел лишь на тучных полях Украины.— никак не меньше двух с половиной метров.

Свистнув, поднялся на задние лапки сурок, поджав к груди передние. Мол, милости просим. Через мгновение показалась вторая любопытная мордашка. Несомненно, это были самые храбрые зверьки из всего сурчиного племени. Первый, видимо главный, подбежал к нам, не спеша обнюхал ботинки и, вытянув, как малый ребенок, лапки, стал проситься на руки. Откуда-то из кустов появился журавль, ревниво заскрипел на своем языке, требуя и к себе внимания. Котенок без роду и племени, воинственно подкинув хвостик, шмыгнул к дверям, будто хотел предупредить о нежданных гостях. Еще не встретившись с хозяевами, мы поняли: на этом трудолюбиво возделанном клочке земли действуют какие-то особые сказочные законы.

Я подошел к белой стене домика. На доске была сделана надпись: «Опытный участок имени Владимира Алексеевича Кулагина».

«Здравствуй, старина» — слов я не сказал, их произнесло сжавшееся сердце. Знал ли, гадал ли ты, друг, что в глубинке казахстанской земли найдутся люди, которые так оценят твою короткую, метеором промчавшуюся жизнь?..

Мы по соседству жили в Москве на Верхней Масловке, в так называемом городке художников. Его специально строили в начале 30-х годов. Отсюда в большую жизнь вышли мои сверстники художники Владимир Коровин, Александр Белашов, Полина Чернышева, Владимир Каневский, график Борис Доля, журналисты Борис Чащарин, ответственный секретарь «Юного натуралиста», и Владимир Кулагин. Мы, молодежь, подобно виноградинкам у лозы, лепились к Георгию Георгиевичу Нисскому, маститому художнику, академику, человеку большой и щедрой натуры. Отец Кулагина, тоже художник, вернулся с войны инвалидом, но работает по сей день.

Володя в нашей шумной, настырной, безалаберной ватаге был самым тихим и робким. Но как я понимаю теперь, он попросту был очень деликатным, глубоко интеллигентным человеком.