Юный Натуралист 1987-05, страница 16

14

каже'тся. Внимательный наблюдатель заметит, что ее тело едва заметно отделяется от дна, хвостовой плавник изгибается, расправляются брюшные и грудные плавники. Если приглядеться, видно, как они нервически подрагивают и в глазах появляется мерцающий блеск: щука выбирает жертву и оценивает ситуацию.

Это уже не рыба, а стрела в натянутой до отказа тетиве лука. Стреловидная форма тела закрепляет это впечатление. Бросок настолько молниеносен, что, только видя торчащую из пасти хищника добычу, сознаешь, что атака уже состоялась. Осечки бывают редко и обычно связаны с ошибкой в выборе: или слишком крупной и быстроходной оказалась намеченная жертва, или она сумела провести непредвиденный маневр в сторону убежища. Преследует щука добычу только в тех случаях, если очень голодна, при этом она может развить большую скорость и даже выпрыгивает из воды. Период, когда щука особенно активна, рыбаки называют «жором».

А как сверхъестественно точно чувствует она своей боковой линией (органом, воспринимающим колебательные движения воды), как зорко видит любое движение жертвы во время охоты! Мне довелось однажды увидеть щуку, стоявшую головой в сторону моей лодки в тот момент, когда я далеко забросил блесну и выбирал леску на катушку. Мои попытки провести блесну так, чтобы щука могла бы ее увидеть, не увенчались успехом: блесну сильным течением сносило, и она приближалась к щуке со стороны хвоста. И тут (даже трудно представить, как можно обнаружить жертву, заходящую сзади) щука грациозным, небрежно-точным движением хвоста бьет по блесне так, что та выскакивает из воды. Охотница сгибается в дугу и без промаха хватает ее.

А кто же обычно становится ее жертвой? Любая рыбка, оказавшаяся поближе? И да, и нет. Чаще всего это рыбы, находящиеся сбоку или сзади стаи. Почему они крайние? Да потому, что либо от природы не вышли ростом и имеют врожденные уродства, либо больны или покалечены раньше и чудом спаслись. Стая держит их на периферии по закону иерархии, когда в авангарде — «вожаки», в центре — «середнячки», а сбоку или сзади — самые слабые. Они становятся как бы буфером между стаей и

преследователем, своеобразной данью хищнику.

Если подходящей добычи поблизости нет, щука обследует свою вотчину. Движения ее вкрадчивы, малозаметны, она останавливается и затаивается в таких местах, которые маскируют рыбу. Если в пределах ее владений подходящей пищи не оказывается, щука пускается в более дальние вояжи, иногда рискуя при этом вторгнуться в зону более крупного и опасного хищника. Движения ее тогда еще более замедленные, она старается не обнаружить себя перед хозяином участка. Пользуясь таким приемом, она незаметно скрадывает добычу, почти ползком приближается к ней и делает решающий рывок примерно с метрового расстояния.

Именно вот такая — ходовая — щука чаще всего клюет на живца и блесну, хватая их даже в несвойственных для ее обитания местах. Такая «исследовательница», по свидетельствам рыбаков, может даже схватить рыбку, только что попавшуюся на удочку рыболова. Ее гастрономическое внимание к разнообразным движущимся предметам бывает иной раз просто курьезным. Я был свидетелем такой сцены: женщина стирала в речке красный носок. Она старательно полоскала его, как вдруг от неожиданно резкого рывка чуть не упала в воду. Оказалось, крупная 3—4-килограммовая щука вырвала носок из рук и молниеносно скрылась с ненужным ей трофеем.

Вот добыча схвачена и проглочена. Щука заплывает в одно из своих привычных убежищ среди растений и коряг и впадает в полусонное состояние, переваривая пищу.

Щука заслуженно пользуется славой одной из самых быстрорастущих рыб. Действительно, в средней полосе СССР вес годовиков колеблется от 50 до 150, двухгодовиков — от 300 до 400 граммов, а 6—7-летние рыбы достигают уже веса 4—5 килограммов. Поедая молодь ценных рыб, щука оздоровляет промысловые стада, сохраняя право на существо-BjHHe жизнеспособным рыбам.

А раз так, то надо всемерно помогать ей. Хозяйственная деятельность человека ощутимо ударила по щучьему племени. Это и загрязнение рек, озер, и, как ни странно, создание водохранилищ. Последнее обстоятельство, казалось бы,