Юный Натуралист 1988-03, страница 7

5

к груди и понес к реке, намереваясь отпустить ее на свободу. «Живи, царица, плодись,— весело приговаривал он,— да больше нам не попадайся». Это был молодой сибирский осетр. Другой рыбак точно таким же манером отпустил на волю здоровенную нельму, еще каких-то крупных рыбин. Зато мелкую рыбу и прежде всего ряпушку рыбаки выбрали из невода до последней. Почему так делалось, я узнал от Димки, когда вернулся утром в Селиваниху. «Ценную рыбу полагается отпускать,— говорил он.— Отлов таких рыб у нас нынче вообще запрещен; жаль только, что не все так делают, много еще браконьерства».

Димка считает себя селиванцем, хотя живет и учится в Красноярске, но летом всегда приезжает на север к дяде, помогает на Енисее рыбакам, собирает в тайге ягоды и грибы, вглядывается в жизнь приполярной природы и тешит себя надеждой найти золотой клад.

...Причалив к песчаной отмели и оставив на приколе лодку, мы с Димкой карабкаемся по склону берега-яра, заваленному плавником. Наконец яр остается позади, и мы оказываемся в дремучей тайге.

Димка хорошо знает здешних зверей и птиц, разбирается в растениях. Он указывает мне на частокол берез и елок, где я с изумлением замечаю огромную, будто бы снежную поляну с разбросанными по ней «апельсинами». Не веря глазам своим, иду вперед, и вдруг этот «снег» оборачивается белым лишайником, а «апельсины» — шляпками подосиновиков. Да, действительно чудо! Неподалеку на белом фоне видны прозрачные кусты с шапками темно-голубой пены. Приближаюсь к ним и вижу, что это никакая не пена, а крупная спелая ягода на ветвях голубичника. Димка ест голубику и с грустью произносит:

—- Осень на подходе. Скоро мне отправляться в город, а улетать не хочется, очень полюбился мне этот край, где так красиво, что я, пожалуй, сюда навсегда приеду, когда вырасту. Буду работать в совхозе, разводить лисиц, рыбачить или же стану лесником...

Вернувшись в Селиваниху уже затемно, мы шли по улице, освещенной полным месяцем. Пахло парным молоком и свежим хлебом, веяло добрым ночным покоем. Расставшись с Димкой, я долго еще вспоминал все увиденное за день —

Подберезовик.

и простор Енисея, и раздолье тайги с грибным изобильем, и плескавшуюся в неводе рыбу. Какое же здесь приволье травам, деревьям, птицам, сколько их в округе! Мы пока не научились как следует пользоваться всем этим богатством и бережно сохранять его, чтобы оно не скудело. Часть природных богатств еще не используется, а некоторые из них становятся редкостью, исчезают. Ученые уже включили в краевую Красную книгу таких ранее обычных рыб, как таймень и сиг-валек, которые еще недавно были промысловыми видами...

Думал я и о словах Димки, о его стремлении уехать из города. Конечно, ему нелегко в тесных каменных улицах после такой енисейской воли! Не знаю, найдет ли он сотниковское золото, но главный клад он уже нашел — любовь к природе родной земли, без чего нет человеку ни радости, ни подлинного счастья.

И. ПОНОМАРЕВ

Фото В. Бубнова, Р. Воронова, Р. Дормидонтова и С. Сафоновой