Юный Натуралист 1988-06, страница 46

46

«БРОСОВОЕ» ДЕРЕВО

У выдающегося русского художника Василия Дмитриевича Поленова есть пейзаж «Лето». Желтый песчаный бугор, отраженный в воде реки в солнечный день. На первом плане большие заросли ольхи, синие тени. И среди ольхи наполовину ушедший в воду старый гнилой помост, блестящий на солнце. На помосте сидят лягушки.

У меня всегда возникал вопрос: почему на переднем плане картины изображена ольха? Бросовое дерево, да и красоты в ней особой нет!

Как-то отдыхали мы в Подмосковье. Дети попросили показать им деревню, где я родился и вырос. Она расположена в нескольких километрах от станционного поселка на открытом месте. С холма развертываются красивые дали: слева видна колокольня, справа разбросаны яркими пятнами деревни. А почти на горизонте — темная полоса леса. За ней в ясную погоду даже можно увидеть Можайск и Рузу.

Было жарко.

— Эх, искупаться бы теперь! — мечтательно сказал сын. И я вспомнил о Елице. Неторопливо несла она мимо нашей деревни свои темные воды и возле Старо-Николаева изливала их в Москву-реку. Мы, деревенская ребятня, купались в мелком бочаге с песчаным дном, а взрослые — в Долгом омуте. В некоторых его местах ныряльщики не доставали дна. Об этом я и рассказал сыну и дочери по пути к Долгому омугу.

Но каково же было наше удивление, когда на месте омута обнаружили жалкий ручеек, в котором можно было разве что обмочить ноги. Да и берега Елицы были неузнаваемы: густые заросли ольхи были аккуратно вырублены.

Тогда я не придал этому значения, а много позже узнал, что ольха не простое дерево, а дерево-насос. Где ольха, там бьют родники-ключи с кристально чистой ледяной водой. Где ольха, там жизнь!

И теперь на пейзаж Поленова я смотрю как на гимн жизни.

М. АРТАМОНОВ

ПЕРВОЕ СЛОВО

Живет в Москве одна девочка, зовут ее Наташа. Хорошая девочка: послушная, в доме помощница и в школе, в своем втором «Б» учится на «отлично». Недавно мама с папой купили ей в подарок на день рождения попугая.

— Я назову его Петькой и обязательно

научу говорить! — твердо заявила Наташа.— Я такая упорная, всего добьюсь, так даже наша Нина Васильевна сказала на классном собрании.

И Наташа сдержала свое слово. Правда, получилось не совсем так, как она задумала.

...Утром, как только Наташа открывала глаза, она кричала:

— Мама! Я не опаздываю?

— Мама! А ты сказала папе, чтобы он Петьке сегодня клетку почистил, а то я сама не сумею?

— Мама! А мы в субботу пойдем в кино?

Из школы придет, опять:

— Мама! У нас сегодня в классе такое было!.. Вадька дернул Галю за косу, она заревела, а мы как все Вадьке наподдаем, а он как заревет!..

— Мама! А дедушка надолго в командировку уехал?

— Мама!..

И так до самого вечера, когда уже спать надо.

Со своим попугаем Петькой Наташа занималась очень упорно. Каждый день, в один и тот же час, Наташа садилась напротив клетки, строго смотрела на птицу и важным голосом говорила:

— Ты — Петька. Запомнил? Скажи: Петька! Петь-ка!

Но Петька молчал. Наташа уставала важничать и начинала говорить уже ласковым, просительным голосом:

— Ну миленький, ну хорошенький, скажи: Петь-ка, Петь-ка. Ведь это так просто: Петька!

Но Петька молчал и лишь иногда сердито щелкал клювом.

— Мама! Неужели он так и не научится говорить? — жаловалась Наташа.— Просто какой-то совершенно бестолковый попугай попался.

И все-таки Наташа не отчаивалась. Ровно два месяца изо дня в день она садилась против клетки и строго, как настоящая учительница, говорила: «Скажи: Петь-ка, Петь-ка».

Но однажды она не успела начать свой урок. Только подошла к клетке, как попугай, скосив на хозяйку свой круглый глаз, громко и хрипло сказал:

— Ма-ма. Ма-ма. Ма-ма...

Н. МАТВЕЕВА

Было раннее утро. Я переметывал удочки, сидя на крыльце. Из дома с большой миской в руках вышла тетя Катя и направилась к курятнику. Остановившись перед чистой твердой площадкой, она стала разбрасывать зерно.

«ЗУБАСТОЕ ТАКСИ»