Юный Натуралист 1988-11, страница 46

44

летняя квартира зайчихи. Миновав кусты ольхи и желтые сухие стебли болотной травы, заячья тропка появлялась на берегу и скатывалась на молодой ледок, чуть прикрытый снегом. Затем широкими прыжками зайчиха направлялась к острову, оставляя на сухом редком снегу следы-пятна своих пушистых лап. Вначале они тянулись к каждой кочке, к каждому кусту, к каждому камню, торчавшему из-под снега. Потом одни места она забывала и посещала редко, зато к другим прокладывались настоящие дорожки, вытоптанные ее лапами.

Одни заячьи пути вели к стогам сена, которые стояли на острове. Здесь зайчиха рыла в стогу небольшие ямки, разыскивала лакомые сухие стебельки. Другие пути проходили по зарослям осинника — здесь хозяйка острова кормилась осиновой корой и молодыми ветками.

Были у зайчихи и тайные тропы. Они вели в обход через заросли кустарников, мимо прошлогодней травы и присыпанных снегом камней к местам лежек.

Отдыхала зайчиха под большим угластым камнем или около ствола упавшей осины. Но иногда она отправлялась к высокому пеньку, что торчал посреди острова из снежного сугроба.

Хотя дорога и шла всегда окольными путями, здесь, на острове, зайчиха никогда не петляла, не делала разных хитростей, которыми другие зайцы обычно запутывают свою дорогу. Может, потому, что она знала: петляй не петляй — все равно на небольшом участке суши враг легко отыщет то место, где притаился, залег заяц? А может быть, старая, мудрая зайчиха понимала, что именно здесь, на острове, враги опасны меньше всего? Да и вправду, соберись подойти к острову лиса, зайчиха сразу отметит, что по льду крадется ее самый опасный враг.

К середине зимы она все чаще и чаще заглядывала в лес, где жили другие зайцы и куда совсем скоро должна была вернуться и она.

Возвращалась обратно в лес зайчиха по самому последнему льду, по которому человеку уже никак нельзя было пройти. Зайчиха как-то очень точно угадывала этот самый последний срок и всегда успевала вернуться в лес еще до половодья, оставив на островке посреди озера своих пушистых зайчат.

К середине марта снег начинал заметно садиться под теплым весенним солнцем. С каждым днем солнце все глубже прогревало его. А когда ночью вдруг возвращался мороз, то наутро вместо вчерашнего кислого снега поблескивал прочный льдистый наст.

В такие дни я всегда торопился на остров, чтобы узнать: не появились ли зайчата-насто-вики?

На ледяной корочке наста я разбирал чуть заметные черточки, оставшиеся от заячьих когтей.

Зайчиха все еще была на острове. Она ры

лась в прошлогодней траве, бродила по зарослям осины и березы, но теперь дольше задерживалась на одном месте и дольше отыскивала себе корм.

К весне на острове оставалось совсем мало хорошего корма. Стога сена уже увезли, а молоденькие осиновые веточки зайчиха успела за зиму погрызть, и я каждый день приносил на остров охапку душистого сухого клевера.

Клевер зайчиха любила, она приходила в мою «столовую». Я внимательно разбирал ее следы и однажды заметил, что зайчиха проложила по островку новые дорожки.

Она чаще стала обегать остров, заглядывала к тем кустам, которые раньше ее мало интересовали. Осторожно пошел я по следу и под кустом ивы около клочка прошлогодней травы прямо на снегу увидел маленького пушистого зверька. Он сжался в комочек и не шевелился. Я сразу узнал крошечного зайчонка.

Он родился совсем недавно. Наверное, у зайчихи были и еще зайчата. Но я не стал больше ходить по острову и беспокоить семейство. Теперь я только приносил клевер.

Клевер я оставлял каждый день на одном и том же месте и торопился домой, пока не растаял наст. Только иногда оборачивался, чтобы еще раз посмотреть на небольшой остров посреди озера.

Скоро зайчиха уйдет до следующей зимы в лес, а здесь, скрытые от врагов, останутся подрастать ее зайчата. К осени, к первому инею, эти зайчата станут настоящими зайцами. Тогда они не так равнодушно будут встречать меня, они станут осторожны и, когда озеро укроется льдом, смогут уйти с острова в большой лес. Они уйдут по тонкому зеленоватому льду, оставив на редком сухом снегу, который только-только прикроет этот первый лед, свои неширокие следы-пятна. А навстречу этим следам из леса проложит свою новую дорожку мудрая зайчиха-мать.

ЕЖИК

В свои лесные походы я никогда не брал палатку. А если и приходилось ночевать в лесу, то спал либо у костра, либо в охотничьих избушках, которые были почти на каждом озере.

Но тут я собирался посетить небольшую речку и даже немного пожить на ее берегу.

На речке не было ни избушки, ни старой мельницы. Я вспомнил, что дело к осени и вот-вот могут зарядить густые осенние дожди, и прихватил с собой небольшой парусиновый домик.

Берега речки были невысокими и очень уютными. На воде лежали большие белые лилии, и между их листьями взад и вперед разгуливали стайки шустрых плотвичек.