Костёр 1960-07, страница 48
Галина Левашева Гравюры II. Кузнецова Композитор Иосиф Гайдн был очень веселым человеком. Такой же веселой и жизнерадостной была его музыка. Почти в каждой симфонии — а написал он больше ста — есть что-то неожиданное, интересное, смешное. То он изобразит в симфонии неуклюжего медведя, то кудахтанье курицы — симфонии эти так потом и называют: «Медведь», «Курица», то накупит разных детских игрушек — свистулек, трещеток, рожков и включит их в партитуру своей «Детской» симфонии. Одну его симфонию называют «Часы», другую — «Сюрприз» за то, что там, в середине медленной, тихой и спокойной музыки раздается вдруг очень громкий удар, а затем снова неторопливо, как ни в чем не бывало, продолжается спокойная, даже какая-то важная музыка. Все эти выдумки, все эти «сюрпризы» объяснялись не только веселым характером композитора. Тут были и другие, гораздо более важные причины. Гайдн начал писать музыку, когда произведения в форме симфонии только-только начали появляться. Вот почему этот замечательный немецкий композитор столько выдумывал, когда писал свою музыку, — он пробовал, искал, создавал новый вид музыкального произведения. * * ' * Нам теперь почти невозможно представить себе, что «отец симфонии», «великий Гайдн», в как его называли уже при жизни, был всего-навсего придворным капельмейстером австро-венгерского князя Николо Эстергази. Трудно поверить, что композитору, которого знала вся Европа, концертов которого ждали в Париже и Лондоне, как праздника, этому самому композитору каждый раз приходилось спрашивать «у господина» разрешения на выезд из поместья Эстергази для устройства своих концертов. Князь любил музыку, но не настолько, чтобы отказаться от такого «выгодного» слуги. В контракте капельмейстера Гайдна были оговорены его многочисленные обязанности. В ведении Гайдна находилась домашняя капелла Эстергази — хор, солисты и оркестр. За все неполадки, за все ссоры и отступления от |
