Костёр 1964-09, страница 24

и у Саши гулко-гулко забилось сердце, потому что он, кажется, догадался, что ему разрешается во-вторых, — а во-вторых, тебе разрешается выехать на Камчатку.

— Ура-а-а!— закричал Саша. — Ура-а-а! Значит, мы уезжаем к папе. Значит, завтра я в школу не пойду, а буду собираться в дорогу.

— Чудачок, — сказала мама. — Мы с тобой поедем весной. Раньше меня с работы не отпустят. А теперь пошли, я тебе остригу волосы, а то совсем как девочка.

Мама взяла ножницы и уже хотела подстричь его, но он остановил ее руку.

— Я не хочу стричься, — сказал Саша.

— Ты сам просил, а теперь не хочешь,— удивилась мама. — Сам говорил — мужчина должен носить короткие волосы.

— А у Геркулеса тоже были длинные волосы,— сказал Саша.

— Откуда ты это знаешь? — спросила мама.

— Знаю, — ответил Саша. — Я не буду стричься.

— Тогда давай, укладывайся спать, — сказала мама. — А то завтра проспишь.

— Мне надо подождать Петра Петровича,— ответил Саша. Он решил сегодня ему обязательно все рассказать. — Мне это очень надо.

— Ты ложись и жди, — сказала мама.— А когда Петр Петрович вернется, я попрошу, чтобы он к тебе заглянул.

Но Петр Петрович пришел поздно, Саша уже спал, а утром, когда Саша уходил в школу, Петр Петрович еще спал. Поэтому по дороге в школу у Саши было скверное настроение, неотправленное письмо все время напоминало о себе. Попробуй тут повеселись.

Глава тринадцатая

— Огоньков пришел, Огоньков пришел! — закричали ребята и бросились к нему навстречу.

А потом, когда кончились первые минуты встречи, когда ребята похлопали его по плечу и узнали, что ему делали уколы, вдруг в наступившей тишине раздался ехидный голос Гошки. Он один не подошел к Саше.

— А, пришла, наконец, наша девица-красавица златокудрая, — сказал Гошка.

Трое или четверо мальчишек захихикали. А остальные промолчали, они видели, как Саша побледнел. Еще секунда, еще полсекунды, и он опять смолчит, и оставит Гошкины слова без ответа и все пойдет по-старому.

Саша подошел к Гошке. Тот встал ему навстречу, а Саша сильно толкнул его в грудь, и Гошка от неожиданности снова сел.

— Я ни за что не остригу волосы, — сказал Саша. — Ни за что! Потому что так нравится моей маме.

И столько в нем было решимости и отваги, столько стойкости, ровно столько, сколько было во всех тех взрослых людях, которые совершали подвиги на войне или на работе.

А потом Саша достал из портфеля конверт, который ему подарила Маринка, вытащил оттуда две марки и протянул Гошке.

— Вот тебе то, что я обещал, — сказал Саша.

Тут же вокруг них образовалась толпа ребят, им всем было интересно посмотреть, что Саша дал Гошке.

— Осторожнее, осторожнее, — сказал Гошка.— Марки-то ценные. — Потом он повернулся к Саше. — Завтра я тебе принесу в от-^ вет две марки, они будут не хуже твоих.

— Мне не надо, — сказал Саша. — Я еще пока не начал собирать марки.

Мальчишки так увлеклись марками, что прослушали звонок и не заметили, что девочки уже сидели на своих местах. В класс вошла Александра Ивановна.

— А, Огоньков, здравствуй, — сказала Александра Ивановна.—Поправился, значит?

— Поправился, — сказал Саша.

— Ему уколы делали! — выкрикнул Гошка.

— Болеть плохо, — сказала Александра Ивановна. — Но если уж заболел, то нужно быть терпеливым. Не бояться уколой, принимать горькие порошки...

— А он смелый! — снова выкрикнул Гошка.

— Помолчи, Сапегин, — сказала Александра Ивановна. — А тебе, Саша, мы все очень рады. Только теперь придется тебе подналечь на учебу. Садись на свое место. Ты не забыл, где оно?

Все расмеялись, и Саша тоже рассмеялся. Смешная Александра Ивановна, разве можно забыть свое место.

— Ребята, вы помните, какой сегодня день? — спросила Александра Ивановна. — А то ведь Саша Огоньков этого не знает.

— Помним, помним, сегодня нас принимают в октябрята, — закричали ребята.

— Да, сегодня вас принимают в октябрята,— сказала Александра Ивановна. — Теперь вы будете не просто ученики первого класса, а ленинцы-октябрята. А Владимир Ильич Ленин был такой правдивый человек, он так любил правду, что даже в шутку ни

22