Костёр 1967-02, страница 58

Щшкмоушши сВаеи Зжмсшш

2 февраля. Каждый день бегаю к Таврическому. Неужели не найду второго? Всех генералов держу на подозрении...

А полковника я встретил случайно возле марширующей колонны ратников. Ратников в Петербурге больше ста тысяч — готовят для фронта. Он ругал за что-то унтер-офицера. Голос я сразу узнал.

Потом уже подошел к унтеру и спросил:

— Дяденька военный, кто этот злющий офицер?

— Полковник Дутов.

Значит, одна фамилия есть — Дутов. Теперь бы узнать второго, генерала, и тогда..,

23 февраля. Утром редактор послал меня на Выборгскую сторону. За Финляндским вокзалом трамваи не шли. На остановке какой-то фабричный парень кричал:

— Господа граждане! Чего ждете? Вагонов сегодня не будет! Рабочий класс остановил все движение!

В городе забастовки случаются каждый день, особенно когда ввели карточки. Вчера встал Путиловский завод—16 тысяч рабочих! Но чтобы движение на улицах останавливать — такого я еще не видел.

Побежал и вижу — идет огромная толпа, сгоняет с вагонов водителей и кондукторов. Женщин много, кричат: «Хле-ба! Хле-ба!»

Впереди показалась очередь у булочной.

Вышел хозяин. «Господа рабочие, — говорит, — сами знаете, какие метели были. Железные дороги стоят. Подвозу муки нет».

— В праздник, а хлеба нету, —

заохали женщины. — Что нам, дохнуть, что ли? Давай хлеб, идол!

Я спросил, какой же сегодня праздник.

— Международный день работницы, —ответили мне. — Эй, товарищи, давай проверим купчишку!

Клацнул сломанный замок на дверях. Рабочие ввалились внутрь лавки. Зазвенели разбитые окна: из них посыпались на улицу буханки черного хлеба. Вкусный, пахнет как!

Но я не успел попробовать... Из-за угла вышли городовые: «Разойдись!» А потом дали залп.

26 февраля. Позавчера знакомый, дядя Коля, попросил меня передать листовки в казармы Волынского полка на Марсовом поле. Мне это сделать было проще всех: в казармах живет наш военный обозреватель, офицер, скажу, что к нему, — и пропустят.

Дядя Коля только спросил: «Хочешь насолить фараонам?» Еще бы не хотеть!

Листовки надо было передать унтер-офицеру учебной команды Павлову.

Я нарочно пошел в казармы через Знаменскую площадь: говорили, что там митинг. Народу собралось — тысячи и тысячи. Красные флаги подняли! Ораторы один за другим влезали на памятник Александру III и говорили оттуда.

Полиция шеренгой перегородила Лиговку, а солдаты и казаки стояли между памятником и Большой Северной гостиницей и разгоняли народ. Но нехотя... А некоторые даже говорили людям: «Напирайте на нас посильнее».

Когда пристав скомандовал полиции: «На руку!» — один казак его как трахнет! Тут люди бросились целовать казаков и солдат, кто-то сорвал с раненого пристава шашку, поднял над головой, закричал: «Вот оружие палача!» Выступил еще один

оратор, призвал все заводы и части выбирать депутатов и присылать завтра в Таврический дворец. Там будет заседать совет.

В казармы меня пропустили свободно. Легко нашел и I роту.

— Что в городе? — спросил Павлов.

«

— Бастует полтораста тысяч, — я припомнил разговор дяди Коли.

— Добре. Передай Николаю, завтра волынцы стрелять в народ не станут. Хватит, что сегодня их благородие прапорщик Воронов четверых на Невском убил. Больше такого позору полк не стерпит. Запомнил?

Вечером я пересказал, что видел и слышал сегодня, друзьям дяди Коли у него на квартире, на 14 линии, д. 95.

— Все еще раз подтверждает* ся, — сказал дядя Коля. — До сегодняшнего дня мы избегали вооружения рабочих, чтобы случайные выстрелы не вызвали стычек с солдатами. Теперь же дело меняется: солдаты собираются поддержать народ. Завтра поднимаем всех, кого можно, и берем арсенал. Выключаем в городе свет, воду.

— Агитаторов надо послать в казармы, — сказал кто-то. Я догадался, что эти люди и есть — КОМИТЕТ.

27 февраля. Сегодня восстал военный городок. Часов в 12 я увидел, как по Шпалерной к Таврическому идут солдаты! На рукавах шинелей— красные банты. Волынцы!

Идут они, разговаривают:

... — Присягали во врага стрелять, а не в своих.

- Все равно погибать, так хоть

• • •

с честью.

Из других казарм к ним выбегали и присоединялись. Литовский полк, гренадеры, бронедивизионцы, даже жандармские части! Лейб-

58