Костёр 1967-03, страница 34

— Ну, маленькая? Чего-нибудь я не так сказал? Или ты не хочешь наверх? — спросил он.

— Я очень, очень, очень хочу. Только... Я не смогу.

Дядя Федя секунду соображал, потом облегченно вздохнул.

— Фу ты, напугала... Очень даже сможешь. И не заметишь, как наверху будешь. Погляди, какая шея, — он похлопал себя по загорелому могучему затылку,— только держись покрепче.

Наверху было жутковато и прекрасно. Говорить не хотелось. Было тихо-тихо: слышно, как посвистывает ветер да жужжит кинокамера дяди Арона.

Садилось солнце, и окна домов багряно полыхали. Будто полгорода охвачено пожаром. Это был закатный пожар — тихий и не страшный.

Владька наклонился к Жорке. Жорка никогда еще не видел его таким: напряженный, сжавшийся в кулак, а глаза печальные и замученные.

— Жорка, ты не скажешь Тамико? — прошептал он. — И Димке, Олегу? Жорка... Я никогда... никогда больше... Лучше помереть...

Он поглядел Жорке прямо в глаза и добавил:

— Честное ленинское! Под салютом!

Жорка не стал много разговаривать. Он только улыбнулся чуть заметно и буркнул:

— Посмотрим.

Тамико обняла Жорку и Владьку за плечи и глядела вниз.

А внизу, насколько хватало взгляда, раскинулся громадный город, такой громадный, что и представить себе трудно, где он кончается.

Потому что края его растворялись в вечернем тумане, и там, где уже ничего не было видно, угадывались новые кварталы, новые улицы, и казалось, нет городу ни конца ни краю.

Башня медленно поворачивалась, и город поворачивался тоже, рассеченный широченной, матово поблескивающей Невой.

— К батьке твоему вместе пойдем, к Демьянычу. А то еще отлупит не разобравшись, — сказал дядя Федя Жорке. — Я с ним потолкую.

— Все будет хорошо, все будет отлично. Я тоже пойду, — пробормотал дядя Арон, не отрываясь от кинокамеры.

Тамико глядела вниз.

Дома стояли плотно, плечо к плечу. Разные — высокие и низкие, старые и новые. И в каждом десятки окон. И за каждым окошком кто-то живет. Такие же люди, как дядя Федя, Владька или Жорка. А если так, то в этом городе живут одни хорошие люди.

«Ведь мы случайно встретились, — думала Тамико,— я ведь не выбирала их — чтобы получше, а вот они какие все оказались. Значит, и другие тоже такие».

От этой мысли щеки у Тамико стали горячие, а руки сильные и теплые.

Мир был надежный и добрый.

Конец

И. Войшеико

— Небо 13, небо 13! Я —небо!

Слушай меня.

— Небо ГЗ слушает!

— Небо 13! Немедленно три ракеты «Облако»! Головная трубка 8, азимут 240. Угол места 65°.

— Небо! Вас понял! Туча уже наползает на виноградники!

В штабе, разместившемся в маленьком вагончике на колесах, все было готово к бою: материал с радиолокатора обработан, траектории полета ракет рассчитаны. Теперь каждая секунда промедления была опасной. Но ни один генерал не знал об этой подготовке. И штаб был вовсе не военный.

Таких штабов по борьбе с градом в Советском Союзе пока только два: один на Кавказе, другой здесь, в Молдавии. Град приносит огромные убытки нашему хозяйству, бороться с ним до сих пор

было невозможно.

В тесной комнатке, уставленной

§

приборами, по-прежнему ждали. И вот по радио вновь зазвучал голос:

— Небо! Я —небо 13! К пуску

готов!

— Небо 13! Произвести пуск!

В ту же секунду далеко от штаба с вершины горы сорвались три ракеты, оставляя огненные следы. Они быстро набрали высоту и врезались в черную тучу. Никто не слышал взрыва, никто не видел, что произошло в тучах. Из тучи на красных парашютах опустились подгоревшие тела ракет. И все! Но в этот день на охраняемой штабом территории не выпал град. Прошел лишь мелкий дождь. А крупный град, который обещали синоптики, так и не выпал.

ТРЕБУЮТСЯ ГРАДОБОИ

Испокон веков град был бедствием для южных районов. Порой он полностью уничтожал посевы, сады и виноградники, обре-