Костёр 1968-01, страница 58

воображать, или, если называть вещи своими именами, заболел манией величия. Он стал считать себя самым

I \ •

огромным великаном. Но одного он не мог перенести: достаточно было показать ему обыкновенный санти

метр с делениями, как он бесследно исчезал!

— Жаль, что мы не знали этого раньше, — пробормотала Генриетта.

— Да, — сказал дядя Титус, — так бывает, когда нет охоты дослушать сказку до конца.

ИСТОРИЯ

Один раз дядя Титус встретил Генриетту на улице и спросил ее:

— Ты уже идешь в школу?

— Нет, — ответила Генриетта. — Я иду из школы.

— Ага, — сказал дядя, — это другое дело. Подумав, он добавил:—С каких, собственно, пор посещаешь ты это заведение?

— Уже пять лет, — сказала Генриетта.

— Поразительно! — промолвил дядя. — Почему ты мне никогда ничего об этом не рассказывала?

— В этом не было необходимости, — сказала Генриетта.

Они вместе пошли домой. Когда они сели за стол обедать, дядя Титус возобновил разговор:

— Что ты, собственно, в этой школе делаешь? — спросил он.

— Я думаю, я думаю!

— Почему ты дважды повторяешь «я думаю»?

— Потому что я дважды думаю: один раз здесь, а один раз в школе... Я могла бы еще сказать: «Я думаю, что я там думаю!»

— Я тебя в точности понял, — кивнул дядя Титус, — ты думаешь, что ты думаешь, что ты думаешь! — Но дядя на этом не остановился. — Как это глупо устроено, — сказал он, — что человек вынужден думать само

стоятельно! Для любого дела существуют машины. Стиральная машина стирает, духовка печет, пилорама распиливает бревна. А думающей машины все еще нет. Но я ее изобрету!

И он стал расхаживать по квартире, приглядываясь к разным предметам, в надежде найти что-либо такое, что можно было бы переделать в думающую машину. В углу он увидел швейную машину, принадлежащую Генриетте. Дядя Титус спросил:

— Что тебе нужнее: швейная машина или думающая?

— Швейная машина мне совсем не нужна, потому что я никогда не шью, — сказала Генриетта.

— Дело в том, — сказал дядя, — что швейная машина очень похожа на думающую. Ибо говорят же, что из слов сшиваются фразы, а мысль переплетается с мыслью и пронизывает нашу речь красной нитью.

Дядя взял в руки отвертку, отвернул несколько винтиков и спиралей и дал их подержать Генриетте. Генриетта сразу положила их в рот — она часто хранила во рту разные мелочи. Дверь открылась, и в комнату заглянула фрау Филлип:

— Чем вы там снова заняты? — спросила она.

— Думающей машиной, — ответил дядя Титус.

— Глупости! — сказала фрау Филлип. — Машина думать не может!

— Конечно же, — сказал дядя Титус, прикрепляя на месте иголки авторучку, — конечно же, она сможет думать: надо только предварительно хорошенько смазать ее машинным маслом. Ибо что такое человеческая голова, как не чрезвычайно сложная машина, полная разных рычажков, винтиков и спиралей?

В этот момент Генриетта вынула изо рта спирали и винтики, чтобы передать их дяде.

— Что она делает! — воскликнула фрау Филлип. — Смотрите! Она разбирает на части свою голову! — и фрау Филлип в ужасе умчалась, чтобы больше нам в этой истории не встретиться.

Дядя Титус всунул в машину лист бумаги, а Генриетта села на стул, заработала ногами и привела машину в движение. Машина сразу обнаружила недюжинный ум! Она письменно отвечала на любой вопрос. Например: «Полицейский — это орган для наблюдения за порядком»; «Лев рычит от тоски по пустыне»; «5 плюс 5 равняется 70...» Тут дядя Титус объяснил, что 7 — это значит 1, ибо все дело в почерке.

С этих пор Генриетта шила все домашние работы на машине. В короткое время она стала умнее всех учителей, даже умнее многих учеников. Но когда человеку все легко дается, он, к сожалению, начинает лениться. И Генриетта настолько обленилась, что совсем перестала думать, она даже ни разу не вспомнила о том, что машина нуждается в смазке, хотя дядя Титус не раз предупреждал ее об этом. И дядя, естественно, рассердился. Один раз он не выдержал:

— Если ты не будешь смазывать машину, я запрещу тебе ею пользоваться! И вообще: ваши домашние работы настолько примитивны, что их можно решать безо всякой думающей машины!

— Ты совершенно прав, — сказала Генриетта, доставая из ранца тетрадь.

— Вам снова что-нибудь задали? — спросил дядя.

Генриетта вручила ему тетрадь, и дядя прочел:

«ЧТО СКАЗАЛ КОРОЛЬ АРГУС СВОЕЙ ЖЕНЕ МИНЕРВЕ, КОГДА ОНА НАДЕВАЛА НА НЕГО ПЕРЕД БИТВОЙ ЖЕЛЕЗНЫЕ ДОСПЕХИ?»

Дядя Титус задумчиво почесал в затылке.

— Это очень трудный вопрос, — сказал он.

— Очень трудный и к тому же очень глупый! — ска-

54