Костёр 1968-11, страница 42

голубовато-белых, иногда прозрачных, звонких, как стекло.

— Варварство! —сердится Ев гений Семенович. — Тут не столько обвал, сколько так называемые туристы. Какую красоту загубили!

— Э, Евгений Семенович, — возразил Георгий, — это же су-

хах. Будто стеклянные колонны станции ленинградского метро.

Тут мы застряли надолго. Володя фотографировал и фотографировал.

— Пещерный жемчуг! — Евгений Семенович в восторге, — это же редчайшее образование!

вениры. Все берут по сталак- Он даже разрешил взять ка-

титу на память. Пусть помнят Абхазию.

Ну и будет как с Михайловской пещерой! — закричал Евгений Семенович, — что от нее осталось? Ничего!

— И мне нельзя взять на память ни одной штучки?—спросил я.

— Ну уж берите... из отбитых, конечно. Все равно не прирастут.

Я, Георгий и Володя разбрелись по залу, выбирая самые эффектные сталактиты.

Идем дальше. Вот так ледяные дворцы! Запомнился мне двухэтажный зал. В нем с потолка свисает белоснежный каменный занавес, а с пола, навстречу ему, встает острая грива сталагмитов. В конце зала огромная, толщиной больше метра, колонна. Вся в искристых узорах и резных пластин-

ждому по «горошинке». Но пещерный жемчуг меня разочаровал: название красивое, а так — просто каменный горох. Правда, встречается и белый, блестящий, и голубой, и даже розовый пещерный жемчуг. Но нам попался самый некрасивый: грязновато-желтый.

Новый зал! И такой высокий, что не видно и потолка. Пятнадцать метров высоты, уверяет Евгений Семенович.

— Сколько же мы прошли?— спрашиваю я.

— Метров 700. Теперь предстоит более сложный путь.

Мы пробираемся то узкими коридорами, то каменными осыпями, то высокими залами, то мелкими озерцами. Набрели на «клумбу» белоснежных роз... тут уж не только мы, но и Евгений Семенович не удержался и положил в свой ме

шок прекрасную находку. Раствор кальцита, падая каплями в лужу, образовал на поверхности воды эти изумительные изваяния.

Дальше, дальше... позади полтора километра. А над нами горы, поселки, ходят люди, мчатся машины.

— Я слышал, — начинает Георгий, — что пещера Абрскила проходит под Кавказским хребтом насквозь...

— Чепуха, — прерывает его Евгений Семенович, — Кавказский хребет состоит из сплошных вулканических пород, а эта — порождение известняков.

— Почему мы не находим следов первобытных людей? — спрашиваю я.

Евгений Семенович объясняет, что пещеры в Абхазии сырые. Если и были наскальные рисунки — смыло осадками.

— Ну, а живое что-нибудь тут есть? — интересуюсь я.

Пещера Абрскила замечательна только красотой своих сталактитовых залов. Вообще же в пещерах Абхазии натуралисты открыли животных, ранее неизвестных науке: пауков, жуков, ложных скорпионов, слепых кузнечиков.

Я осветил фонариком циферблат своего хронометра. Пошел третий час нашего странствия под землей. Мы порядочно устали.

— Стоп! — оборачивается к нам Евгений Семенович,— полчаса отдыха и назад. Закусим! Прошли около двух километров.

Обратно двигались быстро. Большой фонарь закапризничал и погас. Наши слабенькие фонарики отбрасывали беспокойные желтые столбики света. Стало непривычно сумрачно. Теперь впереди шел Гиви, а Евгений Семенович был замыкающим. Пожалуй, только он не торопился расстаться с подземным миром.

38