Костёр 1968-11, страница 39

средства от скуки. Видишь, даже издалека — это потому, издали так же, как и вблизи».

я пробираю тебя что я тебя люблю

(1856 год).

«...умоляю тебя немножко сосредоточивать свое внимание; приучись размышлять, дитя мое, это крайне необходимо в жизни. Настаивать так на вопросах орфографии кажется мелочностью, но, помимо того, что мы совершенно вправе судить о чьем-нибудь образовании по тому, как он пишет, мы можем справедливо предполагать, что если внимания недостает в мелочах — его должно еще более недоставать в больших делах».

(1858 год).

«... Ты уже причинила себе и готовишь себе впредь совершенно ненужные страдания из-за своей несчастной обидчивости, которая не что иное, как больное самолюбие... Избавься от этого противного недостатка, дитя мое, и будь уверена, что если только очень немногие люди любят нас (и любимы нами) по-настоящему, — то большинство готово питать расположение ко всякому, кто никого не обижает и не огорчает. Предполагать, что другие люди злы — это значит признаваться, что сам не чувствуешь себя добрым».

(1858 год).

«...Дитя мое, необходимо, чтобы мы говорили всегда друг другу все, что у нас на сердце. Это лучшее средство для того, чтобы остаться добрыми друзьями. Может быть, я преувеличил твои недостатки и свои упреки, но это лучше, нежели разводить дипломатию».

(1859 год).

«Дорогая Полинетта!

На этот раз ты можешь меня бранить, сколько тебе угодно,— я лентяйничал самым непростительным образом. Вот уже три письма я получил от тебя — и на них не ответил! Я рассчитываю на твое снисхождение и обещаю в будущем вести себя лучше...

Прежде всего скажу тебе, что я совершенно выздоровел, слава богу, и даже слишком выздоровел, так как это заставило меня носиться туда и сюда — каждый день я говорил себе, что нужно тебе написать, и каждый день откладывал письмо на завтра. Вот что значит стать легкомысленным в мои годы.

...До скорого свидания, дорогая девочка, не сердись слишком на меня — и знай, что, что бы ни случилось, у тебя никогда не будет более нежного и более верного друга, чем твой отец.

И. Тургенев».

(1859 год).

Пете Борисову (сыну одного орловского знакомого, из двух писем, написанных, когда мальчику было 9 и 13 лет):

«Милый Петя!

Н епростительно Скажу больше, отвратительно. Что так долго я молчал, Хоть писать и обешал.

Да что делать! Лень... охота... И на ум нейдет работа. Но теперь конец стрельбе! Обращаюсь я к тебе. Ну, приятель мой орловский, Ныне гимназист московский, Расскажи-ка мне путем, Или прозой, иль'стихом, Как твое проходит время? По плечу ль науки бремя?

...в нынешнем году я намерен побывать в России. То-то мы с тобой нагуляемся, малины и земляники накушаемся, в речке накупаемся, обо всяких предметах наспоримся! Я убежден. что ты и теперь такой же спорщик, каким я тебя знал три года тому назад! Но и то сказать: три года много значат! Ты, пожалуй, с тех пор вырос, остепенился, может быть, даже хохолок у тебя на голове завелся — и ты уже мечтаешь о том, что ты кавалер хоть куда! Как бы то ни было, я уверен, что мы встретимся и расстанемся большими приятелями».

(Из Баден-Бадена, 1868 год).

«...Бойся риторики, дружок мой, да красного слова! Оно почти всегда ложно.

...Твой старый друг Ив. Тургенев».

(1871 год).

Внучке Жанне (когда ей было десять лет):

«Моя дорогая маленькая Жанна, пишу тебе сегодня лишь несколько слов, чтобы поблагодарить за твое милое полу английское, полуфранцузское письмо. Все, о чем ты пишешь, очень меня позабавило и заинтересовало — и я нашел очень мало ошибок в английском. Теперь ожидаю письмецо на немецком языке. В жизни очень важно знать иностранный язык! Это развивает ум и может оказаться весьма полезным. Ты должна быть благодарна маме за все то, что она делает в этом отношении.

...До свидания, моя маленькая Жанна, нежно

тебя целую.

Твой дедушка Ив. Тургенев».

(1882 год).