Костёр 1969-03, страница 21

Летом 1963 года в губу Кислую Баренцева моря пришли сотрудники лаборатории водорослей архангельского Полярного института. Руководила ими Ксения Петровна Гемп, крупнейший знаток флоры северных морей.

Ботаникам предстояло выяснить, в каких районах растут водоросли, как велики размеры штормовых выбросов, по каким путям переносятся сорванные водоросли. Особого внимания требовала известковая водоросль литотамний. Иногда она образует заросли высотой до тридцати сантиметров. Важно было ответить на вопрос: представляют ли они угрозу для подводной части первой в Союзе приливной электростанции? А другие водоросли? Не будут ли они засорять лопасти рабочего колеса и решетки?

* *

Прошлым летом я побывал на берегу Белого моря. Воздух там особенный — напоен свежестью, запахом йода, сладковатым ароматом луговых цветов.

Кое-где на побережье под навесами сушатся на веревках, будто белье, длинные пластины морской капусты — ламинарии. За ламинарией рыбаки выходят на баркасах в море, косят ее или выдергивают, накручивая на канзу — шест с четырьмя прутьями на конце.

ХОЗЯИНА

ПОДВОДНЫХ ЛЕСОВ

И. Обленов

После шторма поморы спешат собрать выброшенную на берег анфельцию — водоросль, похожую на куски темно-фиолетовой шерсти. Из нее получают агар. Бактериологи выращивают на агаре культуры микробов. Агар нужен и кондитерам. И медикам — как средство против свертывания крови. И даже металлургам: не так давно выяснилось, что агар уменьшает коррозию железа.

На берегу обязательно встретятся коричневые высохшие кустики — фукусы, или пузырчатка, как ее называют поморы. На влажных веточках фукусов хорошо видны пузыри. Из такого высохшего пузыря на ладонь посыплются споры. И фукусы тоже служат человеку.

Сколько же видов водорослей растет в северных морях? Где проходят границы их расселения? Сколько водорослей можно заготовлять ежегодно?— такие вопросы интересуют химиков и технологов лаборатории, но больше всего сырьевую группу, «сырьевиков».

* *

Впервые я познакомился с Ксенией Петровной Гемп летом 1967 года, когда научно-исследовательское судно «Тунец» стало на якорь в бухте Благополучия в полумиле от Соловецкого острова.

Накрапывал дождь. Моросящий вначале, он все крепче стучал по воде, выбивая из нее крошечные прозрачные столбики— весь залив покрылся ими. Шлюпка доставила на «Тунец» еще трех человек. Я увидел, как, держа под мышкой журнал для записей, шла к борту высокая женщина. Шла быстро, даже стремительно. Вряд ли можно было подумать, глядя на нее, что ей уже за семьдесят. За ней в черно-желтых гидрокостюмах шагали аквалангисты. Два друга, два Володи, Фролов и Макаров.

Весь рейс Ксения Петровна работала. Если она не выходила на шлюпке, то погружалась на дно морское в гидростате или, подобно капитану, стояла у переговорного устройства на мостике. Или приводила в порядок записи, разбирала водоросли, очищала их от камней, ракушек, песка. Она могла рассказывать о водорослях бесконечно долго, потому что знала о них все, прямо-таки влюблена в эти кустики, веточки, стебли и всегда рада поделиться своими знаниями...

Прошлым летом я приехал в Архангельск. Траулер «Андромеда», на котором выходили в море сотрудники лаборатории, только что вернулся в порт. Больше месяца группа провела в Онежском и Двинском заливах Белого моря.

3 «Костер» ЛЬ 3

17