Костёр 1969-03, страница 22

Теперь маленький перерыв — и

О

£

рейс продолжится.

В одной комнате лаборатории лежат, ожидая своего часа, акваланги и гидрокостюмы, висят сетки для водорослей. В коридоре — тяжелые железные клетки, открытые с одной стороны — драги, они идут по грунту, подобно тралу, забирая водоросли. А рядом бумажные мешки — в них сухие водоросли, привезенные из рейса для химиков.

Я вхожу в кабинет начальника лаборатории. Странно видеть Ксению Петровну в этой крошечной комнатушке, где едва втиснулся в угол старенький шкаф, а на столе книги, рукописи, образцы водорослей.

Звонит телефон.

— Да, судно станет у холодильника, — говорит Ксения Петровна. — У нас есть разрешение. По Двине пойдем хорошим ходом. Ветер-то боковой.

Речь идет о судне, на котором будет проделана оставшаяся часть рейса. Ксения Петровна больна сейчас, врачи не выпускают ее в море, но... выход есть.

— Я поеду поездом до Бе-ломорска, а там уже присоединюсь к экспедиции. Видите ли, мое присутствие там необходимо. Я трижды была в Со-рокской губе, наметила участки для культивирования.

Ксении Петровне хорошо известны побережья северных морей: тысячи километров пройдено по литорали, а сколько рейсов проделано на сейнерах, траулерах, карбасах, ботах и просто рыбачьих лодках-дорах.

Знаете, что такое рейс? Это небольшое судно, это теснота и часто полное отсутствие удобств. Это шторма, это ня-ша—топкие берега, это ледяные осенние ветры и беломорская «толчея» — лихая пляска волн в прибрежной зоне, на некоторых она действует по

чище шторма; это вынужденные ночевки у костра без палатки и спальных мешков.

Судно приходит в заданный район, становится на якорь. Шлюпка перевозит девушек на берег — им обследовать литораль и вести учет штормовых выбросов. А в это время ребята проверяют акваланги, надевают толстые водолазные свитера и помогают друг другу натянуть гидрокостюмы. Они забираются в шлюпку и с ними часто Ксения Петровна...

Вот первая остановка, станция. Под воду идут аквалангисты. У пояса сетка, а в руке нож. Заходят в заросли, срезают образцы водорослей. В сетку идут и мидии, и ежи, и звезды. Не случайно собирают морских животных, ведь ничто в природе не живет обособленно. Злейший враг анфель,-ции—мидии: прикрепляясь к этой водоросли, прямо-таки изгрызают ее.

С шумом выныривают аквалангисты, передают добычу Ксении Петровне. Идут станции. Все новые и новые записи появляются в журнале наблюдений. Продолжают погружения аквалангисты. Иногда им работается легко, когда лучи солнца освещают грунт. Но когда нет солнца, люди уходят в глубину с фонариком. Особенно трудно работать в мутной воде: определять водоросли приходится чуть ли не на ощупь. И вот беда — мерзнут руки. Поработаешь несколько минут — и пальцы не гнутся. А в Мезенском заливе такое сильное течение, что спускаться под воду можно только по якорному канату.

Самый опытный аквалангист Володя Макаров любит свою редкую и трудную профессию. «Каждый раз я иду под воду, надеясь увидеть что-нибудь новое». Под водой он чувствует себя едва ли не свободней, чем на берегу. «Я пошел в самую гущу зарослей,

чтобы проверить, могут ли водоросли опутать человека, ведь сколько об этом говорили — нет, прошел легко».

Ксения Петровна старается расширить возможности лаборатории. В 1961 году в штате появились аквалангисты. Теперь два года наблюдения ведутся с помощью глубоководного аппарата — гидростата. Ребята сами сконструировали и построили подводный планер, пытаются применять фото- и телеаппаратуру.

* , *

Сейчас уже мало кого удивишь тем, что из одного моря в другое переводят ценные породы рыб, но удивительно, что и водоросли можно пересаживать.

Ксению Петровну беспокоит судьба беломорской анфель-ции: запасы ее истощаются, ее чересчур интенсивно добывают. Значит, надо попытаться сохранить анфельцию и постараться выращивать ее искусственно! И вот несколько лет уже длится важный опыт.

Губа Долгая — это совсем неподалеку от бухты Благополучия— хорошо защищена от штормовых волн. В ней растет анфельция. Посредине губы островок, много корг (корги— гряды камней, обнажающихся при отливе). Условия для разведения анфельции здесь идеальные. В июне аквалангисты уходили на шлюпке за анфель-цией — ныряли, доставали камни разной величины с кустиками водорослей и без них и погружали в шлюпку. Потом, тяжело работая веслами, направлялись в одно и то же место, где камни опускали под воду. Так продолжалось почти два месяца, пока не была создана плантация — из нескольких тысяч камней с кустиками анфельции и пронумерованных голых камней и шлакоблоков. Важно было

18